Выгодный брак

Рид Джоанна

— Джон, не сравнивай меня с Дженни Браунинг…

— Я знаю, что был несправедлив, — прервал ее Джон.

— Я понимаю, что именно ты чувствовал. Я молчала, но ты догадывался о Дастине, верно? Ты думал, что я скрывала это, стыдясь того, что он работает у меня. Так же, как Дженни, которая боялась, что ее светские знакомые узнают о тебе.

Джон кивнул.

— Все это было слишком знакомо.

— Честное слово, я не стыжусь тебя, — сказала она. — Так же, как не стыдилась Дастина. Во всяком случае, сначала. — У Деллы пересохло во рту,

но она заставила себя продолжить: — Дастин ухаживал за мной. Возил обедать и очень быстро сделал мне предложение.

— Конечно. К чему даром тратить время?

— Он обольстил меня. Я знаю, в наше время это звучит странно, но… до того меня ни разу не обольщали. Я никого не любила и не знала, сумею ли полюбить. Во всяком случае, я не испытывала ничего такого, о чем пишут в романах. Дастин Куган, тренер-валлиец, казался мне идеальной парой. Я боялась ответственности, которая легла на мои плечи. Ответственности за бабушку, Шарон и Грин-Грейндж. Боялась, что не сумею справиться с этим одна. Брак с человеком, который разделяет мою любовь к чистокровным лошадям, выглядел идеальным решением проблемы.

— Значит, ты любила его.

Бесстрастный тон Джона заставил ее встрепенуться. О чем он думает? Неужели не понимает, что если она его суженая, то он — ее суженый?

— Мне нравился Дастин и привлекало его предложение, — честно ответила она. — Меня тянуло к нему, и я думала, что со временем придет и любовь.

— И ты решила выйти за него.

— Да. Я убедила себя, что мне повезло. Но, поскольку все случилось очень быстро и не в Виктории, я никому ничего не сказала. Мне хотелось, чтобы бабушка и Шарон сначала увидели Дастина. Шарон была так подавлена смертью папы, а затем повторным браком и отъездом мамы, что… Я не могла решиться выйти замуж, не поговорив с сестрой.

— Но еще до вашего отъезда Дастин попытался перебить Бесту бабки. После чего попытался убить тебя.

Это воспоминание заставило Деллу вздрогнуть.

— Моим единственным утешением было то, что никто не узнал об этой роковой ошибке и я сумела сохранить достоинство. Я с трудом терпела жалость соседей. А их презрения просто не вынесла бы. Это ужасно, правда?

— Нет. Просто очень по-человечески.

— Джон, до тебя я не знала, что такое настоящая любовь. Когда я полюбила тебя, то не поверила собственным чувствам. Я думала, что повторяю ошибку.

— А сейчас?

— А сейчас я знаю, что ты самый лучший человек на свете. И жалею лишь о том, что не дождалась тебя. Что ты не стал тем, кто…

Закончить она не успела. Джон зажал ей рот поцелуем. Если у Деллы и оставались какие-то сомнения в том, что Джон действительно ее суженый, то его нежный и страстный поцелуй окончательно рассеял их.

— Теперь ты моя, — хрипло сказал Джон, оторвавшись от ее губ. — И в этом все дело. Нам обоим пришлось проделать долгий и трудный путь, чтобы найти друг друга. Если бы ты не встретила Кугана… если бы Бест не был ранен… я был бы тебе не нужен.

— Не говори

так. Ты всегда был мне нужен. И всегда будешь.

Джон привлек ее к груди.

— Раз так, Дили, я буду с тобой до конца жизни. Ты мое наследство.

Делла прижалась к нему. Она знала: чем бы ни кончилось дело с Бестом, все будет хорошо.

Они всегда будут вместе.

Когда ворота открылись и двенадцать могучих чистокровных жеребцов, оспаривавших кубок Мельбурна, рванулись вперед, Джон крепко обнял Деллу. Бесту достался самый удачный номер — двенадцатый, рядом с бровкой.

— Это позволит ему войти в тройку, — пробормотала Делла.

— Это позволит ему выиграть, — возразил Джон.

Он сумел подготовить Беста к скачкам и знал, что Делла благодарна ему. Но Джон хотел победы своего питомца больше всего на свете. Конечно, не считая руки и сердца его Дили. Причем на сей раз не для себя, а для Деллы, Терезы, Шарон и Грин-Грейнджа.

— Его затерли, — недовольно сказала Делла.

В самом деле, когда лошади подошли к первому повороту, Бест держался в середине группы. Оскар слегка опережал его и шел третьим.

— Все в порядке, — сказал Джон, надеясь, что так оно и есть. — Фил дожидается, пока появится просвет.

За время утренних тренировок юный жокей и Бест научились прекрасно понимать друг друга.

Когда лошади вышли на противоположную прямую, Джон следил за ними в бинокль. Бест шел шестым, зажатый между австралийской и американской лошадью.

— Ну же, Бест! — воскликнула сестра Джона Морин. — Заставь своих валлийских предков запеть от радости!

Джон улыбнулся ей. Лукас держал на руках маленькую Сью, с другого бока к нему прижималась жена. Джон завидовал зятю. Ему не терпелось создать собственную семью.

Когда на подходе ко второму повороту Фил слегка придержал Беста, вырвался из «коробочки» и прибавил скорость, Джон крепко сжал руку своей Дили.

— Давай, Бест! — воскликнула Делла.

— Бест! Бест! Бест! — дружно закричали сидевшие в ложе Грины, Фаулеры и Торнтоны.

Когда лошади миновали последний поворот и устремились к финишу, все увидели спурт Беста. Он обошел ближайшую лошадь и вплотную приблизился к Оскару.

Жокей Оскара воспользовался хлыстом, и жеребец увеличил скорость. Но Бест не отставал. Когда они обошли лидера, обе лошади шли голова к голове. До финишной черты оставалось двести метров.

— Бест! Бест! Бест! — Делла вцепилась в Джона и запрыгала на месте.

Соперники неслись к финишу.

— Он побеждает! — крикнул Джон.

На последнем отрезке прямой Бест вышел вперед и выиграл у Оскара несколько сантиметров.

Именно этот образ и передала Джону Делла, когда тот лежал в паддоке без сознания.

Делла обвила руками его шею и покрыла поцелуями лицо.

— Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя!

— Малыш, я знала, что ты сможешь добиться своего, — с улыбкой сказала Морин.