Выход есть! Как быть, если не хочется жить

Хасьминский Михаил Игоревич

Вот такая любовь к себе, любовь к тому свету, к той красоте образа Божия, который во мне есть, — это пра­вильная, достойная любовь к себе. Эта любовь подра­зумевает определенную безжалостность и беспощадность к себе, потому что для того, чтобы освободить мое под­линное «Я», нужно пройти болезненный путь. Короста сдирается как бинты, приросшие к коже, с кровью сди­рается. Но это действительно подлинный путь, которым мы должны идти в этой жизни.

— И все-таки, в современном сознании человека «любовь к себе» и «самопожертвование» воспринимаются как две противоположные вещи, как два полюса.

— Представьте себе, что перед нами какой-то человек, которого

мы любим и который знает, что мы его любим и мы можем для него сделать что-то хорошее. Если я емускажу: «Я тебя люблю, я тебе могу сейчас сделать что-то очень-очень приятное, но в конечном итоге ты умрешь. Или я тебе сделаю что-то очень, может быть, болезненное, но это избавит тебя от смерти, которая тебе грозит».

Вот такая ситуация, она и не очень-то надуманная Врач тоже больному говорит: «Я могу вас начать лечить, но будет операция, будет химия, все это будет очень бо­лезненно, но, я надеюсь, что если мы все это вытерпим, то мы преодолеем болезнь, и вы будете жить». Больной может ответить: «Нет, не надо операций, не надо ничего. Лучше чаю нальем, торт и коньяк». Чем это кончится - мы все понимаем.

Если я себя люблю, то чего я для себя хочу? Чтобы какое-то короткое время земной жизни пожить в свое удовольствие — и потом вечная смерть, или по-другому поступить и в конечном итоге иметь вечную жизнь? По­нятно, что если я хотя бы допускаю, что вечная жизнь возможна, то ради этого стоит от многого отказаться. И моя любовь к самому себе ни в чем не может выразить­ся так правильно, как в том, чтобы дать себе возможность войти в вечную жизнь.

Тогда возникает вопрос: «А как это сделать? Ответом на этот вопрос является Евангелие. Евангелие — путеводитель в вечную жизнь. Первым этим путем входит Человек по имени Иисус. Бог, ставший Человеком. Мы называем Его первенцем из мертвых. Христос сказал «Верующий в Меня не умрет, но будет иметь жизнь вечную». Ноне просто верующий. Веровать — это значит следовать заНим. «Хочешь иметь жизнь вечную, — говорит Христос каждому человеку, — веруй в Меня и следуй за Мной». Это – единственный путь, который ведет и вечность. Все другие пути могут быть, очень приятными, очень радост­ными. Но они приведут в тупик в конечном итоге. А сле­довать за Христом — это значит жить Его жизнью. То, что Он в этой жизни считал пенным, важным, достойным одобрения — то делать, а то, от чего Он отвращался — того не делать. И тут как раз мы возвращаемся к тому, с нею начали — к жертве. Иисус Христос — первый Чело­век. Который вошел в вечную жизнь, но этот путь лежал через Голгофу.

Любовь — это то, что всегда отдает. Что такое жертва? Жертва — это отдача, самоотдача. И если я не желаю себя отдавать, то я лишаю себя возможности со­стояться как личность, достойная вечной жизни. Потому что я не во Христе. Есть еще такие слова апосто­ла Павла: «Уже живу не я, но живет во мне Христос». Это тоже одна из формулировок, мне кажется, кратко выражающая суть правильного поведения в этой жиз­ни — жить так, что «уже живу не я, но во мне живет Христос», и путь этот лежит через самоотверженность, отказ от себя.

Надо сразу оговориться, отказ от себя во имя чего? Ес­ли я убираю себя, но на место, которое я высвобождаю, ничего не приходит, такая самоотверженность не нуж­на. А если освобождаю место для Христа, если я отказываюсь от себя для того, чтобы место моего «Я» заменил Иисус Христос, — вот это правильная самоотверженность.

И это именно любовь к себе. Происходит очень ин­тересный парадокс: отказываясь от себя, я обретаю под­енного себя. И наоборот, не желая от себя отказывать­ся, от своею эго, я, в конце концов, теряю себя, потому что все то, что не укоренено во Христе, в конце концов, р ассыплется и сгорит.

Многим людям тяжело полюбить себя, когда им ка­жется, что их никто не любит. Человек чувствует себя никому не нужным, одиноким, ему кажется, что его лю бить не за что. Это трагедия для многих людей; они не в состоянии полюбить самих себя до тех пор, пока их не по­любит кто-то извне.

— На самом деле они ошибаются, эти люди. Может быть, самая главная истина, которая отличает человека верующего от неверующего, это откровение о том, что Бог человека любит. Эта любовь настолько сильна, что ее хватит, чтобы восполнить недостаток какой бы то ни было любви к нам.

Я как священник вижу

одну из главных своих за­дач именно в том, чтобы тем людям, с которыми лично я как-то встретился, помочь почувствовать, что Бог их любит, и использовать для этого все, что только возмож­но. Я думаю, если мы встретились с человеком, который убежден, что его никто не любит, и от этого страдает, са­мое большое, что мы можем сделать, — это сказать: «Ты ошибаешься. Я тебя люблю». И это как-то подтвердить, доказать.

Мне вспоминается такая ситуация. В одной семье, и эту семью и сейчас знаю, был душевнобольной ребенок. Сейчас этому ребенку уже за 20 лет, и вот как-то его отец. со мной поделился: «Знаешь, нам с женой сначала было очень тяжело от того, что у всех дети нормальные, хоро­шие, а у нас ребенок с явной болезнью. И какое-то время мы старались его лечить, ничего не получалось, и кон­чилось тем, что мы поняли, что вылечить его все равно не удастся, что это пожизненно. Я подумал и жене своей объяснил, что Господь нам в семью послал это существо. Существо, которое никто никогда не будет любить, кро­ме нас. Других детей любят родители, у них будут друзья, у них будут жены, дети, внуки, то есть, достаточно много людей будет их любить. А вот нашего ребенка, я совершенно точно знаю, любить никто никогда не бу­дет, кроме нас. А мы с тобой уже его любим. И это, на самом деле, особая милость Божия, что нам Он доверил такое трудное задание. И это главная, может быть, задача нашей жизни – дать нашему ребенку то, что ему кроме нас не даст никто, и восполнить этот недостаток любви. Когда мы с женой это поняли, многое переменилось, и радость вошла в жизнь». Нам по-прежнему очень многие сочувствуют, а мы себя считаем счастливыми, потому что Господь, нам дал эту радость».

Эта ситуация может быть рассмотрена гораздо шире, чем ситуация одной семьи. На самом деле, на свете мно­го людей, которые чувствуют себя как этот ребенок, но не потому, что они душевнобольные, а по каким-то дру­гим причинам. Они тоже никому не нужны, их никто не любит. Я думаю то, что ощутили эти родители по отно­шению к своему ребенку, мы, христиане, должны ощу­щать по отношению к каждому человеку, несчастному в этой жизни.

Поэтому, хочу сказать нам всем, христианам, что, встретив человека, который считает, что его никто не любит, давайте ему понять, что он не прав, что он дорог Богу, а как подтверждение — нам.

А самому этому человеку я вот что хотел бы сказать. Есть такие прекрасные слова св. праведного Иоанна Кронштадтского: «Когда мне плохо, я иду к тому, кому хуже, чем мне, и помогаю ему». Если тебе очень тяжело оттого, что тебя никто не любит, то постарайся полюбить того, кого тоже никто не любит, и тогда ты почувствуешь, что Бог любит тебя.

В жизни материи есть закон: если где-то чего-то при­было, значит, в другом месте убыло; если я кому-то что-то отдал, значит, у меня стало этого меньше. А с духовной жизнью нее в точности наоборот. Если я кому-то доста­вил радость, то у меня не убыло радости, а стало больше. И даже более тою, если у меня не было ее, но я ее кому-то дал, то она появилась у меня. Поэтому постарайся сде­лать что-то доброе кому бы то ни было, постарайся добавить радость, которой у тебя у самого нет. Следуя этим путем, ты начнешь тоже чувствовать, что в твою жизнь в ошел смысл , что ты любим. Ты станешь проводником божественной любви.

Мы говорим, что любовь от Бога. Если сравнить любовь с энергией, то Бог - это источник такой энергии Я могу расходовать энергию Божественной любви только для себя, как потребитель энергии - и тогда она во мненикак не ощущается. А если я проводник, то эта любовь начинает через меня проходить. Если меня, допустим в розетку воткнуть, но не включить, то ток через провод не идет, а если включить, «электричество» потечет, я «заработаю».

Вот так же и здесь. Можно так обратиться к Богу: «Я слы­шал про то, что Ты меня любишь, но я эту любовь никак не чувствую. Ты мне дай ее как-то почувствовать, чтобы она меня наполнила, и сделала меня счастливым». Скорее всего, ничего не получится, она никак не обнаружится во мне. Иное дело, если я говорю: «Ты мне дай эту любовь, чтобы я мог ее как-то через себя преломить, дать кому-то другому». И я начну действовать, начну делать дела любви. Я не буду «батарейкой», а буду «проводом». Вот тогда Любовь Божия не будет теоретическим утверждением, а будет самым, что ни на есть, подлинным переживанием.