Выход. Как превратить проблемы в возможности
Шрифт:
Этот пример был не исключением, а скорее правилом. За время работы в службе судебных приставов я успел наладить множество деловых контактов. Однако если у вас закралась мысль, что к кому-то я был более лоялен, то вы ошибаетесь. Я и дальше арестовывал их денежные средства, движимое и недвижимое имущество, если на то были причины. Но у нас уже были определенные договоренности. К примеру, я всегда старался действовать таким образом, чтобы не парализовать работу предприятия и чтобы оно в итоге не впало в кризис.
Благодаря таким методам моя группа показывала самую высокую результативность, и мне платили самый большой исполнительский сбор. Я был так увлечен своей работой, что не сразу заметил изменения в обстановке. К худшему для меня. У нашей группы появился руководитель.
– Знаешь, Илья, ты – способный парень. У тебя очень хорошие показатели. И весьма перспективная карьера в том случае, если будешь делать, как мы скажем.
– У меня есть личное мнение, – ответил я.
– Ладно, но мы тебя предупредили, – недвусмысленно дали мне понять, что проблемы не за горами.
– Знаете, если со мной что-то произойдет, обо всех ваших схемах узнает главный судебный пристав!
Это высказывание очень не понравилось моему собеседнику. В любой госслужбе есть свои кланы. В то время расклад сил был таким: к нам не так давно пришел новый главный судебный пристав по Самарской области со своей командой, но заместитель главного судебного пристава и его команда входили в совсем другой клан. Эти кланы серьезно конкурировали между собой. Я же не входил ни в одну из этих групп и был независим. Тогда я успокаивал себя тем, что с работой справляюсь, в сомнительных делах не участвую. Что может пойти не так?
В мае 2003 года я взял больничный и уехал с семьей на выходные. Ненадолго, буквально на неделю. Но как только вышел с больничного, был сразу вызван к главному судебному приставу. Как я понимал, он не был в курсе реально существовавших коррупционных моментов в нашей структуре. Однако мне он сообщил следующее:
– По всем делам, которые ты вел или ведешь, прошли проверки.
– На основании чего? – удивился я.
Тогда он показал акт проверки, где по ряду исполнительных производств мне вменили затягивание судебных исполнений. Оказалось, что, пока я болел, мои «коллеги» не теряли времени даром. На меня был написан липовый рапорт, после которого быстро организовали молниеносную служебную проверку всей моей деятельности. Меня о ней даже не уведомили. А вот сейчас вручили папку с ее результатами.
– Ты – коррупционер и преступник, – с горечью в голосе констатировал главный судебный пристав. – Мы должны уволить тебя с особым позором!
До сих пор помню, как обидно было такое слышать. Какой гнев я тогда испытал. Приводить доводы в свою защиту, просить о возможности написать опровержение на этот фиктивный отчет – все было бесполезно. Своей принципиальной неготовностью плясать под чужую дудку я не только раздражал коллег, но и мог оказаться неудобным для их «полулегальных схем работы». Идти в одиночку против их группировки я не мог и не хотел. Кабинет начальника покинул молча.
Я не испытывал к себе жалости. Но душу жгла нестерпимая обида за подлость коллег, которым не нравилось, что я выпадал из их схем. Все произошло при их молчаливом согласии. Я был лишним звеном и неудобным человеком, потому что мои глаза видели многое. Тогда я понял, какой бездушной может быть система, на которую я работал. Ты старался быть лучше и эффективнее всех. А система тебя просто пережевала и выплюнула. И все же было принято решение не выгонять меня со службы. Но разжаловать и отправить в самые «низы», вновь заниматься штрафами и алиментами. И чтобы еще больше меня унизить – перевели в район. Конечно, после прошлых достижений и при выслуге по службе это был сильный удар по самолюбию. Но я его смог выдержать, не поддавшись отчаянию.
В моем новом районном «офисе» работали три пожилые женщины. Ни о каком драйве тут не могло быть и речи. Однако уже в первую неделю
Тунеядничать и прохлаждаться я не любил. К тому же столь сильное понижение по службе не могло не сказаться на моей зарплате. Я начал искать варианты дополнительного дохода. И стал консультировать. В том числе и по работе с судебными приставами. Постепенно я осознал: эта история с проверкой и разжалованием оказалась для меня куда полезнее, чем новое, более высокое звание. Я рисковал плотно застрять в системе, оказавшейся к тому же не очень чистоплотной. И вряд ли тогда смог бы найти время на собственное развитие. Так я еще раз убедился, что все происходит к лучшему. Несмотря на повешенный на меня ярлык «коррупционера», свою, теперь не столь значимую, работу я по-прежнему продолжал выполнять эффективно. И уже через полгода мне предложили перейти в арбитражную группу и работать исключительно с предприятиями. Своей реабилитацией я очень обязан старшему судебному приставу Валерию Аркадьевичу Чайникову, который был очень ко мне расположен. Важно, что это очень справедливый и профессиональный человек, и мы с ним до сих пор близко дружим. Сегодня он является вице-губернатором Свердловской области, и я искренне рад, когда такие люди находятся у власти.
Мне удалось простить всех тех, кто устроил и вел против меня «расследование», после которого меня так чудовищно отбросило вниз по карьерной лестнице. Нашел в себе силы и понимание продолжать общаться с ними так, будто бы вообще ничего не произошло. Полагаю, большинство из них такое поведение ошарашило. Ведь, по их логике, я должен был испытывать жгучую ненависть к каждому. Но я жил по своей. Сегодня я даже испытываю к ним большую благодарность. Ведь впоследствии неприятная история обернулась для меня неожиданным подарком. Постепенно и они забыли ту ситуацию. Многие из них до сих пор обращаются ко мне за консультациями, услугами, экспертизой.
После этого кризиса я сделал один глобальный вывод: во всем, что происходит в жизни, стоит винить только себя.
Конечно, можно искать причины своих проблем в обстоятельствах или дурных поступках людей. Однако увлекаться самообвинением тоже плохо. Не стоит брать на себя роль Бога.
Просто делай, что должен, и спокойно принимай результаты, какими бы они ни были.
Это был мой осознанный выбор. Я мог прогнуться или уволиться, но не сделал этого. Было очевидно тогда, что меня «подсидели». Что я был для них белой вороной, бельмом на глазу. Но какая бы обида ни мучила меня в тот момент, я понимал: обвинения – лишь моя иллюзия. И позиция жертвы не работает на наше развитие, какой бы оправданной и аргументированной она ни была. С таким пониманием живется гораздо легче. Ты не тратишь время, силы и нервы на бесплодные обвинения, на бесконечные обличительные диалоги, в которых ты всегда побеждаешь, – но только в своей голове, а не в реальной жизни. Вместо того чтобы обвинять людей или судьбу, я сразу заставляю себя думать: что я могу сделать сейчас, что буду делать потом. В любом случае одно действие всегда более результативно, чем сонм пустых мыслей. Мне эта позиция очень помогает – как в жизни, так и в бизнесе.
Меж тем наступил 2005-й. В начале года меня вновь вызвал старший судебный пристав. На сей раз предложил такую же должность старшего судебного пристава Красноглинского района. Это означало мою полную реабилитацию как в его глазах, так и в структуре в целом. Казалось бы, мне дали «зеленый свет» и вновь полностью доверяют. Но я уже не спешил соглашаться, попросив время на раздумья. Я вновь оказался на распутье, делая выбор между ответственной должностью и собственным бизнесом. К тому моменту у меня была солидная клиентская база. Конечно, я мог работать на жестком аутсорсинге. И даже придумал, казалось, вполне надежную и эффективную схему, как совмещать госслужбу с частными консультациями.