Выходное пособие
Шрифт:
— Знаю, у меня небольшой стаж, — сказала я, — но я организованная и, как вы говорите, дотошная. Я работала в ипотечном банке, в основном заполняла бумаги и вводила данные в компьютер. Имела дела со счетами других людей. Так что мне надо было быть очень внимательной и аккуратной. Думаю, у меня получится работать и на этой должности.
Он еще раз глянул в мое резюме.
— Получается, что, когда вы работали в этом банке, вы на год взяли академический отпуск? Не лучше ли было сначала закончить колледж?
— У меня были проблемы в семье. Моя мама болела. Мне нравилось работать в офисе. Так я могла отвлечься от неприятностей.
Он с пониманием
— Сочувствую вам. Конечно, семья должна быть на первом месте.
Я взглянула на фотографии у него на столе, на которых были его жена и двое маленьких детей. «Семейственный» человек.
Он поерзал в кресле, пристально посмотрел на меня.
— Стивен сказал, что вы быстро все схватываете и очень внимательны к деталям. Он отзывался о вас исключительно хорошо.
— Очень мило с его стороны, — ответила я, вспомнив виндзорский узел, который я завязывала, ощущение теплого шелка под пальцами.
Он продолжал смотреть на меня.
— Вы сказали, что любите работать в офисе.
— Да. Я люблю рутину.
Майкл кивнул и решительно встал.
— Я вызову Блайз. Она должна вас увидеть.
Когда он вышел, я огляделась. Рабочий стол из беленой древесины, журнальный столик «Ногути» и вытянутая кушетка. Обтянутая черной кожей, она бы хорошо смотрелась в кабинете психиатра. Я видела такую модель в дизайнерских журналах. Если бы не стеклянные стены, я бы не удержалась и прилегла на нее, чтобы оценить ощущения. Может быть, он так и делает. Может быть, в этом и состоит преимущество власти — спать посреди офиса, в то время как все остальные носятся вокруг по своим делам. Я подумала о мавзолее Ленина, о его набальзамированном теле, которое каждый может увидеть в Москве, вспомнила фотографию из книги, которая была у моего отца, о заре коммунизма.
Вернулся Майкл с какой-то девушкой, которая, наверное, и была Блайз. Она молодо выглядела, может быть всего на несколько лет старше меня, но гораздо более собранно.
— Это Блайз, координатор производства в отделе Библий. Вы будете работать вместе, — сказал он.
— Погодите, так меня уже взяли на работу? — спросила я, глядя на них.
Майкл немного помолчал.
— Ну, сначала у вас будет трехмесячный испытательный срок. Но мы думаем, что вы можете приступить в понедельник. Отдел кадров обсудит с вами детали вашего контракта.
Блайз улыбнулась и протянула мне руку.
— Нам нужно было срочно найти кого-нибудь, — сказала она успокаивающим тоном. — Через пару недель я поеду в Шэньчжэнь проверить тираж. Вы поедете со мной, и я покажу вам чарующий мир производства Библий.
— Спасибо, — ответила я, стараясь не подать виду, что удивлена скоростью развития событий. — Буду ждать.
Майкл посмотрел на меня.
— У вас есть паспорт?
6
Каждый раз, приезжая в Шэньчжэнь, я останавливалась в гранд-отеле «Шэньчжэньский лунный дворец». Он вполне соответствует своему пышному названию — теннисные корты, площадка для гольфа, розарий в английском стиле и средневековые железные ворота придают ему вид величественного дворца. Пожалуй, только слово «шэньчжэньский» в названии лишнее: находясь внутри, совершенно невозможно поверить, что находишься в Шэньчжэне, да и вообще в Китае.
Но в той, первой, командировке я таскалась за Блайз по складам и типографиям. Мы прилетели в аэропорт Гонконга. Одна типография прислала за нами белый фургон с тонированными стеклами; на нем мы пересекли
После двадцатичасовой поездки было так приятно зайти в чистый прохладный мраморный вестибюль. Блайз отдала какие-то документы дежурному за стойкой. Нам показали наши номера, принесли багаж. Из вестибюля можно было попасть в огромный, высотой в несколько этажей, атриум. Номера располагались в каком-то беспорядке, как в лабиринте. Наши с Блайз комнаты оказались в разных концах коридора.
— Что мы теперь будем делать? — спросила я.
— Отдыхать. Даже если ты не чувствуешь усталости, с джетлагом нужно считаться. Закажи все, что тебе нужно, в номер. — Она пыталась открыть карточкой дверь.
— А завтра? — снова спросила я. Блайз рассказывала мне нашу программу, но сейчас я как-то растерялась.
— Завтра с утра у нас первая встреча. В девять нас будут ждать в вестибюле, мы поедем в типографию. — Наконец-то дверь со щелчком открылась, и она зашла внутрь. Почувствовав мое разочарование, она заверила: — Не волнуйся, мы будем развлекаться, когда вернемся в Гонконг.
Мой номер в отеле был симпатичным, но ничем не примечательным, за исключением синего покрывала, на котором были вышиты фениксы с причудливыми перьями, поднимающиеся к луне. В комнате как будто пахло дешевой персиковой карамелью. Раздвинув электрические шторы, из окна можно было любоваться территорией гостиницы. В отдалении группа приезжих бизнесменов в рубашках поло и в брюках цвета хаки играла в гольф и курила сигары.
В беспокойстве я стала ходить по отелю. Ковер был таким плюшевым и пружинистым, что можно было ощутить себя на другой планете, где гравитация меньше. На лифте я съездила на все этажи. В гостинице было три ресторана в различных стилях: фешенебельное европейское бистро, азиатский буфет и итальянская траттория. Были два сувенирных магазина: в одном продавали шелковые галстуки и нефритовые пресс-папье, в другом, подешевле, гонконгские сувениры, хотя вообще-то мы были не в Гонконге. Был спортзал, а рядом с ним бассейн. Там занимались водной аэробикой; какой-то скандинав делал выпады на мелководье.
Я вернулась в вестибюль и вышла на улицу. По длинному извилистому проезду дошла до ограды. Я как будто что-то искала. Я не ощущала себя в Китае; я вообще не ощущала себя где бы то ни было.
После того как мои родители эмигрировали, я только один раз была в Китае. Я приезжала в Фучжоу, когда училась в старших классах. Отец болел, и эта поездка задумывалась как акт примирения с родственниками, которые не могли ему простить, что он бросил их и уехал в Штаты. Я встретилась со всеми своими родственниками; кого-то я помнила, кого-то нет. Бабушка, увидев меня, заплакала. С тех пор я почти не поддерживала с ними отношения.
Подойдя к ограде, я увидела грязную дорогу с чередой пыльных лавок; некоторые были закрыты роллетами. Разница между отелем и окружающим его пространством была разительной. У одного магазинчика на пластмассовом ящике сидел пожилой китаец в майке и пластиковых шлепанцах. Перед ним была витрина с пыльными конфетами. Он посмотрел на меня и что-то сказал. Но диалекта, на котором он говорил, я не понимала.
Я робко поздоровалась по-китайски.
Но тут он встал и начал со злостью что-то говорить. Я не понимала слов, но ясно было, что он считает, будто мне здесь не место.