Выхухоль
Шрифт:
Это правда, они меня не видят – слишком слабый магический дар... Только на портал и хватает, затем пластом с перенапряга полдня лежу.
«Вот тебе маска, снять сможешь только сама.»
«Спасибо...»
Это была очень дорогая и ценная вещь, как правило принадлежащая одному человеку и передающаяся по наследству.
«Ты же мне как внучка...» - улыбнулся старик.
А он мне был как дедушка. Нет, серьёзно. Никогда такого я раньше не чувствовала. Одним словом - сирота .
Я сморгнула слезу, чувствуя, как тает весь лёд, что
...26 августа...
События стремительно разворачиваются. Буквально за последние два месяца мы стали абсолютно уверены в своей победе. У меня сейчас дел невпроворот – враг убивает пленных, надо успеть спасти как можно больше и как можно быстрее.
Сегодня я отправляюсь в очередной вражеский лагерь. Одела маску. На душе не спокойно – я уверена в себе, но что – то... Что – то... Какое – то предчувствие...
Макс
...26 августа...
Пытки, вода, зелье. Пытки, вода, зелье... И так без конца.
Я ничего не сказал, даже если бы знал. А я ничего и не знаю. Я просто маг, я просто солдат. Такой же, как и все.
Кстати, похоже, у меня отравление этим сонным зельем.
После меня пленных в общей камере не прибавлялось. Что это значит?
Мира
...3 сентября...
Наконец – то добралась. Теперь я понимаю причину своей тревоги. Пленных- двадцать один человек! Двадцать один!
С минуту я думала.
«Все в кучу, быстрее.»
Они неуверенно собрались. Одного – я не видела в темноте, просто чувствовала – волокли. Похоже, он беспробудно спал под действием зелья.
Я отстегнула с пояса небольшой кинжал и отдала в руки самому здоровому. Кинжал мне подарил тоже командир. Сразу по зачислению.
«Передай командиру».
С этими словами я открыла портал. Пленники уже у своих. А я здесь. Теперь меня ждут пытки, антимагические браслеты. А если назову свою кличку – смерть. А кинжал я отдала командиру во избежание соблазна самоубийства.
Усталость и магическое опустошение накатили разом. Сознание выскальзывало. Всё кончено. Ни одна Тень сюда больше не сунется, а это место освободят не раньше декабря.... Я столько вряд –ли выдержу...
Интермедия вторая.
Макс очнулся в палатке вместе с бывшими сокамерниками. Недалеко от него сидел, рассеянно крутя небольшой кинжал, старичок – командир и бормотал «Солнце...Выхухоль...»
Вокруг только и говорили о какой – то выхухоли. Ему объяснили, что это кличка молодой девушки – Тени. У неё лимит перемещения был на двадцать одного, и она осталась в камере. Любимица отряда... И лучшая Тень.
А лучшая Тень, обездвиженная заклинанием, стояла перед дознавателем.
– Имя! Кличка!
Молчание.
– Кличка, тварь!
На руке появился красный рубец.
Молчание.
Мира почувствовала, как в её сознание
– Подавись!
И она слилась со стенкой. Это не магия. Для Хамелеона это так же, как и дыхание.
Чтобы гипнотизировать, нужно смотреть прямо в глаза. А что делать, если глаз не видно?
Ничего, ещё поживём...
Макс.
...5 сентября...
Закатный взят. Не понимаю, как им это удалось, и зачем им это было нужно – видимо это была прощальная гадость. Выжги всё, убили всех... Со дня на день город освободят наши. Но там уже нет никого.
Мира! Мира! Неужели... Я так надеялся, что мы успеем...
...8 сентября...
Сегодня нас отправят в освобождённый (уже!) Закатный.
Я выяснил, что меня уже не выпустят на передовую. Странно. Впрочем, уже через пару часов всё выяснилось окончательно. Оказывается, меня поили не просто снотворным, а чем – то влияющим на психику. Так что теперь я считаюсь «временно неадекватным». Ну, хоть хорошо, что временно.
...9 сентября...
Закатный встретил нас кроваво – красным рассветом и покрытыми копотью городскими стенами. Неуверенные шаги отдавались эхом.
И тут я увидел дом, где жила она. Её окно. Выбитые стёкла.
С трудом сглотнув, я подошёл к врачу.
«Вы не могли бы отпустить меня до вечера. Это город, в котором я учился...»
Он странно посмотрел на меня.
«Идите...»
Дождавшись, пока группа скроется за поворотом, я влетел в распахнутую настежь дверь и поднялся на третий этаж. Дверь висела на одной петле. Я протянул руку и... не смог. Я трус! Я не смог войти. Торопливо раскинутая поисковая сеть показала живых только на территории госпиталя. На что я надеялся?
Я поднялся на крышу. Здесь мы с Мирой часто сидели на самом краю. Она жутко боялась и каждый раз заставляла меня накладывать «страховочное» заклинание. Но без этих вылазок она себя просто не представляла. Бывало, мы сидели до часу ночи, а затем нас сгоняла подруга и соседка по комнате Миры, Лёля. Она шутливо ворчала:
«Вот ты сейчас с ней сидишь, а мне её завтра в Академию будить!»...
Я горько улыбнулся воспоминаниям, сидя на бортике, «в позе горгульи», как говорила Мира. Мира...Мира...Мира...
Из глаз брызнули слезы, а из набежавших туч над головой – осенний ливень. Он шёл до ночи, смывая с улиц и стен домов кровь и копоть пожаров....
Я не помню, как добрался до госпиталя....
...10 сентября...
Сегодня писал письмо родителям. Они эмигранты, живут в другой стране. Это я учился на «исторической родине». Начались кошмары – обещанный изготовителями зелья эффект. Мира, с неимоверным количеством красных рубцов на руках, гордо смотрела за моё плечо. Я оборачивался и каждый раз просыпался.