Выиграю твою жизнь
Шрифт:
Встряхивает, как шкодливого щенка, всматриваясь в мой расфокусированный взгляд. Внутри будто сработал какой-то механизм. До меня доносятся звуки леса, его голос, холод и боль.
— Скажи мне, — цедит сквозь зубы, смещая пальцы с задней стороны шеи вперёд, теперь заставляя задыхаться от жёсткого захвата, — ты совсем отбитая?
Почему-то в голову пришла мысль, что, будь у меня волосы, он бы их сейчас наматывал на кулак, требуя смотреть в его чёрные глаза.
Легко поднял моё тщедушное тело и пригвоздил к тому самому дереву, к которому я припала,
Я вцепилась в его руку, пробуя ослабить напряжение, дать себе возможность сделать хотя бы глоток, пока этот садист меня пытает.
— Какого лешего ты убежала в лес? — приблизил своё лицо к моему так, что наши носы едва не соприкоснулись, позволяя изучать огонь бешенства, рвущийся из глаз.
От его голоса, казалось, прокатившемуся сквозь весь лес и встрепенувшему макушки деревьев, я сжалась. Зажмурилась, как ребёнок, переживающий грозу. Но спустя мгновение, устыдившись этой слабости, принялась извиваться под его рукой, фырча, как зверёнок. Может быть, маленький и беззащитный, но дикий и опасный.
Через соприкосновение наших тел в меня вонзается его ярость. Я ощущаю, как она клокочет в нём. Бьётся, вылезая наружу. Похоже, он в шоке и подобных мне раньше не встречал.
Таких, у кого инстинкт самосохранения превыше разума и общепринятых норм поведения. Если бы для того, чтобы выжить, мне потребовалось бы впиться в его кадык и вырвать его, не задумываясь вонзилась бы в него зубами.
Облизнула губы, рассматривая его шею, пока Хозяин продолжал что-то говорить. Пожалуй, впервые с того дня, как он щеголял передо мной голым задом, я лицезрю часть его плоти. Ту, что обычно прикрыта галстуком и рубашкой.
Должно быть, пока преследовал меня, ослабил свою удавку и позволил себе расстегнуть пару пуговиц.
Взгляд падает на выемку между ключицами и скользит ниже, к груди. Забавно. Обычно это мужики не могут сосредоточиться на лице. Но и я отчего-то с трудом заставила себя оторваться от созерцания накачанного тела и рисунка татуировки на его коже. В первый раз её не заметила. Слишком поглощённая оценкой упругости зада и крепости ног. А теперь полная луна позволяла изучить часть витиеватого узора.
Странно, разве мужчина его веры может осквернять своё тело таким образом?
— Ты не выберешься из этого леса, пока не ответишь, — уже почти человеческим голосом, а не звериным рыком, обращается ко мне, выдёргивая из моих мыслей.
— Ты сказал, что убьёшь меня, — хрипло выдыхаю очевидный для меня ответ.
Шамиль выискивает что-то в моих глазах. Так сосредоточенно, будто хочет залезть мне в голову и прочитать мысли. Морщинка между его бровей разглаживается, он чуть отстраняется назад.
— Что-то с тобой явно не так, — заключает он.
Кто ж спорит.
Медленно распрямляет пальцы, освобождая мою шею. Ноги вновь встречаются с землёй. Едва сдерживаю рвущийся с губ стон боли. Прокусываю губы до крови. Казалось, пока Шамиль меня допрашивал,
— И что дальше? — спрашиваю, массируя шею и дрожа всем телом от холода.
Трясло так, что зуб на зуб не попадал и он не с первого раза расслышал мой вопрос.
— Узнаешь, — короткий скупой ответ как наказание за мой побег.
Сжимаю зубы, жалея, что наши силы неравны и я не могу покусать его, как бешеный пёс.
— Шагай вперёд, — ждёт, пока обогну его и пойду в противоположную моему побегу сторону.
Отряхиваясь, провела пальцами по подошве. На ней дыра и горячая влага. Но ничего из ноги не торчит. Смогу идти. Наверное. Пытаясь мягче наступать на раненую ногу, я, хромая, упрямо последовала вперёд, отдаляясь от Шамиля.
Дороге не было конца и края. С трудом понимала, идёт кто-то за мной или нет. В отличие от меня, звуков он почти не издавал. Хренов ниндзя. А я шипела и охала, злясь за собственную слабость, которую не желала показывать. Идти так оказалось форменной пыткой. Но я шла бы и дальше, если бы в какой-то момент боль в стопе не охватила всё тело, сковывая кости и мышцы.
На стопе небольшая ранка. Пустяк. Но до чего же тошно от него. Муторно. Слабость разлилась по телу, заполнив каждую мою клеточку.
Не могу разобрать, это вокруг вновь стало так темно или у меня в глазах заволокло чернотой? Густой и вязкой. Я вдруг начала погружаться в неё, как ощутила на плечах чужие руки. Сдавливающие тонкие кости.
— Что за цирк ты устраиваешь? — тихий вопрос. Рассерженный голос.
Глава 17
Ноги уже не держали. Боль отступила, и на её место пришло блаженное ничто. Но длилось оно недолго. Возможно, от удивления или из-за перемены положения тела сознание вернулось. Мужчина, чертыхаясь, поднял меня на руки, что заставило меня распахнуть веки.
В голове гудело, пока рассматривала Шамиля под новым ракурсом, прижимаясь щекой к его пиджаку. Я наконец добралась до желаемого источника тепла, но организм продолжало трясти. От холода и пережитого страха, который не отступил, но затаился. Ждал вердикта Хозяина.
Намереваясь согреться любыми способами, пока мы возвращаемся в машину, не думая об адекватности своих поступков, я забралась холодными пальцами под его жилет. Почувствовала на себе прожигающий взгляд. Ждала вопросов. Но их не последовало, и я расценила молчание как знак согласия.
Он всё равно грозится меня убить. Одним поводом больше, одним меньше. Какая теперь разница.
Пальцами, которые почти перестала чувствовать, я расстегнула пуговицы на его жилете, а затем и на рубашке. Не полностью. Но достаточно, чтобы залезть руками под одежду и погреться. Добравшись до его кожи рядом с солнечным сплетением, выдохнула со стоном. Зажмурилась от удовольствия, как кошка, греющая шкурку под солнцем, ощущая ладонями частое биение сердца.