Выиграю твою жизнь
Шрифт:
Взгляд то и дело поднимался к видеокамере. Должно быть, у меня паранойя. Но я готова поклясться, что глазок следит за каждым моим шагом. Перемещается, скользя за мной.
Встряхнула головой. Бред. Просто камера, такие здесь натыканы повсюду. Да и на что смотреть охране? Как я складываю посуду в мойку?
— Привет, малышка.
Не заметила, как кто-то нарушил моё уединение. Подняла удивлённый взгляд и обнаружила того самого симпатичного бармена из клуба Ветрянского.
— Привет, что ты тут забыл?
Хлопаю
Парень подошёл ко мне ближе, остановился на расстоянии одного шага.
— А тебе идёт, малышка, — он изогнул полные губы в лукавой улыбке, игнорируя мой вопрос.
Парень влез в моё личное пространство. Но, когда это делает кто-то настолько красивый, нарушение границ даже не раздражает. Херувим источал лишь веселье и забаву. Будто именно они являли смысл его жизни. Сейчас, должно быть, он считал забавной меня.
— Ну-ну, — не веря его словам, усмехнулась, пытаясь понять, поддаюсь ли я его чарам. И с удивлением обнаружила, что нет. Мой пульс не участился, как это было рядом с Ямадаевым.
— Можно потрогать? — спрашивает разрешения, и я не сразу догадываюсь, что речь идёт о моём черепе.
Небрежно пожимаю плечами. Почему бы и нет. Похоже, мужчин заводит моя бритая голова. Вчера Шамиль, сегодня Херувим. Пальцы последнего неспешно скользили по черепу, точно ему нравилась бархатная гладкость коротких волосков. Я прикрыла глаза, сравнивая вчерашние ощущения с сегодняшними, и поняла, что они совершенно разные. Вчера мне было горячо. Даже жарко. Сейчас тепло. Мило…
Стало стыдно за собственную потребность в человеческом тепле. Слабость дворовой кошки, которую хозяева выбросили на улицу из-за подранного дивана.
Чтобы развеять тягостные мысли, я беспечно улыбнулась, стирая из глаз боль.
— А мне можно? — весело поинтересовалась.
Парень не понял вопроса, но кивнул.
Я протянула руку и дотронулась до волос. Как у девчонки. Мягкие, светлые. Только не каждая девчонка может похвастаться таким красивым пепельным цветом.
— Я вас не отвлекаю? — раздаётся голос, от которого мы оба подпрыгиваем.
В дверях стоял не кто иной, как хозяин заведения.
Глава 12
Моя каморка от присутствия здесь Шамиля вдруг уменьшилась в размерах. Он заполнил собой всё помещение. Не только физически. Хотя широкие плечи мужчины едва умещались в дверном проёме. Это всё его эго, его самомнение, его энергетика вожака стаи заполнили пространство, которое начало трещать по швам. Вот-вот лопнет и разнесёт всё вокруг.
— Какого хера я тебя ищу по всему зданию?
От жёсткого тона мужчины кожа покрылась неприятными
— Пришли результаты анализов? — приподнимаю брови, словно допуская сомнение в их результате.
Шамиль лишь теперь переводит внимание на меня. Смотрит, хмурится так, будто силится вспомнить, кто я такая.
— Не задерживайся здесь, Ян, — обращается он вновь к парню, отмахиваясь от моего вопроса, как от назойливой мухи.
Шамиль покидает помещение, и дышать сразу становится легче. Вот же сукин сын. Из-за дикой неловкости я заливаюсь краской стыда. А ещё что-то про его эго думала. Моё не меньше.
Ян, как я теперь поняла, так зовут парня, рассматривал меня с усмешкой. Почти читала в его глазах немой вопрос. С чего бы бритой посудомойке напрямую обращаться к хозяину заведения?
— Ты работаешь на Ямадаева? — спрашиваю в лоб, желая перевести тему.
Никак не складывались работа Яна в баре у Ветрянского и визит в гости к Ямадаеву.
— Теперь да, — улыбается мне сладко.
Чую, что врёт. Ложь где-то рядом. До меня доносится её зловонный аромат. Плесени и сырости. И отмечаю про себя, как легко и непринуждённо у него это получается.
Вспоминаю момент нашей встречи и задаюсь вопросом, а не играет ли молодой человек роли, словно искусный актёр, подстраиваясь под разные ситуации. Если с Ямадаевым всё понятно — его чувства и эмоции замурованы в кусок льда, и то не факт, что они у него вообще имеются. Он не играл, за него это делали другие.
То Ян производил иное впечатление. Когда растёшь на улице, не доверяешь никому. Даже симпатичным мальчикам, готовым тебе протянуть деньги в трудный момент и по-дружески улыбнуться. Потому что понимаешь, что за всё приходится платить. А у меня и так накопилось слишком много долгов.
Нервно роюсь в памяти, поднимая на поверхность день нашего знакомства. Что он видел, что он успел узнать обо мне и что из этого способно причинить мне вред?
От неприятных предположений сводит позвоночник.
Будь я действительно лисой, кончик моего носа сейчас дрожал бы в процессе обнюхивания собеседника. А этот парень так внимательно за мной наблюдает, словно ещё чуть-чуть, и разгадает все мои мысли.
Пробую расслабиться, улыбнуться, стереть из глаз хищное выражение, что даётся с трудом. Поэтому я опускаю ресницы в пол, сожалея о том, что, как раньше, не могу накрутить длинный тёмный локон на пальчик.
— Не рассказывай Ямадаеву, что видел меня в тот день. Не хочу, чтобы на работе знали, что моя мать — наркоманка, — морщусь, поднимая на него взгляд.