Выиграю твою жизнь
Шрифт:
Мои глаза сужаются до узких щёлочек.
Хочется выругаться сквозь зубы. В голове роятся матерные словечки, одно грязнее другого. Как и его мысли.
— Не хочу, — выплёвываю, отползая от него подальше.
Этот человек слишком сильно действует на меня. Мне нужно оказаться от него как можно дальше. Потому что он распространяется, как радиация. Чем дальше от него — тем безопаснее моя шкурка.
Шамиль отходит. Отворяет дверь.
— Убирайся отсюда.
Забираю потерянный тапок и, хромая, вылетаю в гостиную. Безумным взглядом смотрю на
— Ян, отвези домой. Пожалуйста.
Мой собственный голос — предатель. Даже если мужчины ничего не слышали, то хриплые интонации и лихорадочный взгляд выдают моё позорное возбуждение с головой.
Ян, будто очнувшись ото сна, резко поднимается на ноги. Он бледный. Мне даже кажется, я могу разглядеть бисеринки пота на его лбу. Похоже, его тоже пытали. Только иначе. На мой счёт.
Не найдя на выходе своей обуви, я понимаю, что мне придётся топать в пропитанных кровью домашних тапочках.
— Не переживай, тут неподалёку припаркован мой автомобиль. Я помогу, — раздаётся где-то рядом голос Яна.
— Спасибо, — киваю ему.
Стоило выйти на порог, как молодой человек подхватил меня на руки.
Вцепилась в его шею, рассматривая парня. Красивый безумно. Только его близость не рождает во мне абсолютно никаких эмоций. Вот же чёрт.
Ян бережно размещает меня на переднем сиденье. Застёгивает ремень безопасности. Раненая стопа пульсирует, и я, недолго думая, закидываю ноги на приборную панель.
— Прости. Иначе салон машины будет весь в крови.
Парень выглядит отстранённым. Раздражённым.
Заводит крутую тачку и выруливает с территории особняка Ямадаева.
Чем дальше мы уезжаем, тем более напряжённой становится тишина. Не знаю, о чём там думает Ян и на что он дуется. Мне это совершенно безразлично.
Ревнует к Шамилю? Смешно.
Если никто из этих людей не в курсе моего предательства, значит, я попала в неприятности не по собственной вине. А по их.
— Расскажи, что вчера произошло, — прерываю молчание, смотря прямо перед собой.
Ян некоторое время молчит. Видимо, подбирая слова.
— Вчера из кабинета Шамиля пропали важные документы. Камеры не работали. Никто из посторонних туда пройти не мог. Только сотрудники. А ты у нас новенькая, и Хозяин был уверен, что это твоих рук дело.
Перевариваю информацию.
Теперь понятно, почему Шамиль приехал к нам в ресторан. Вероятно, действительно планировал пытать.
— И что же меня спасло? — поворачиваю лицо к Яну.
— Он бы убил тебя не раздумывая, Лиса, — отрывая на мгновение взгляд от дороги, доносит парень до меня эту мысль, — его бы ничего не остановило, реши он, что ты украла те документы. Только сначала долго пытал бы тебя. И не один. Вчера в его доме находилось достаточно тех, кто лично заинтересован в поимке воришки.
Значит, вчера меня везли на прилюдную казнь.
По коже проходит холодок. Умереть за
— Я нашёл сбой в программе безопасности клуба. Во время взлома его кабинета ты находилась на своём рабочем месте.
Ох, етижи-пассатижи.
— Я-ясно. Спасибо, Ян.
И вчерашний вечер раскрашивается уже новыми красками. А масштаб опасности — новыми объемами.
Интересно, в какой момент Шамиль понял, что ошибся на мой счёт? До лесной погони или после? Скорее всего, после. И врача вызвал, понимая, что я ни в чём не виновата. Отсюда и забота о моём удобстве и сне.
Вместо того чтобы подкинуть меня к дому, Ян отвёз меня к хирургу в частную клинику.
— Хозяин сказал, чтобы тебя осмотрели, — как-то неловко и нехотя признается парень.
И слово «Хозяин» произносит с новыми, ранее не проскальзывающими в его речи интонациями.
Рану обработали, дали с собой какие-то лекарства. Но с каждой минутой мне становилось всё паршивее.
— Завтра ты должна быть на работе. Это приказ. Если не сможешь дойти, вызови такси, он оплатит, — наставлял молодой человек, ведя себя отчуждённо. Обиженно. — И не ведись так на Хозяина. Он никогда не будет относиться к тебе серьёзно.
Ян говорил что-то ещё. О чём-то спрашивал. А я находилась в каком-то странном мороке. Бег по холодному лесу дал о себе знать. Не заметила, как проводил меня до подъезда. Как попрощался.
Перешагнув порог квартиры, я даже не услышала «радушное» приветствие бабки. А оно, очевидно, было. Но я просто залезла под одеяло. Накрылась им с головой и, продолжая дрожать, отрубилась.
Глава 24
Возможно, будильник в моём сотовом прозвенел. Но я этого абсолютно не помнила.
Просыпалась, выгнанная из сна жуткими кошмарами, преследовавшими меня со дня смерти отца. И засыпала, падая куда-то в темноту. Ту самую, что боятся дети.
В ней было холодно и одиноко. Тело сотрясало в ознобе. Где-то рядом кружила мысль, что у меня жар. Надо собрать все силы и найти лекарство. Но собирать оказалось нечего.
Ночная сорочка, в которую я успела облачиться, липла к телу. Мокрая ткань раздражала кожу. Даже старое одеяло и подушка пропитались моим потом, не давая возможности согреться. Найти тепло. Стужа проникла глубоко в нутро, сковывая и вызывая боль.
Но самое паршивое, что в этой квартире не нашлось человека, который мог бы помочь.
Мать в очередной раз куда-то сбежала. Как делала всегда, заставляя меня чувствовать себя её родителем, а не наоборот. Это она должна искать дочь по сомнительным заведениям, а не я её. Страх за маму сжал сердце и отпустил, обессилев. Я не в состоянии даже переживать за неё.
Бабка же и вовсе не проявляла интереса к моей персоне. Не удивлюсь, если рассчитывала на избавление от обременяющей приживалки. Ну и что, что родственницы. Ну и что, что внучки.