Выиграю твою жизнь
Шрифт:
— Она не должна пострадать, — ещё раз напоминаю ему, не узнавая собственный голос.
— Это я уже понял, — усмехается Пепел, — но тебе не кажется, что Вуйчик нам ещё нужен?
— Я разберусь с ним, — отвечаю, вновь пытаясь усмирить бушевавшие внутри эмоции.
И злюсь. На себя. На неё.
Сука.
Сука, из-за которой я меняю свои планы. И не могу понять, почему я это делаю!
Она ведь никто. Ничего не значащая для меня девчонка! Но почему-то иначе поступить я не в состоянии. Привычно отключить эмоции и включить мозг не получается. Кажется,
Сука, которую я достану даже из-под земли, а потом посажу на цепь и буду ждать, когда она вырастет, а её мозг начнёт функционировать, как у нормальных людей.
Глава 39
Дверь распахнулась ещё до того, как я нажал на звонок.
Со скупой, дежурной улыбкой домоправительницы меня встретила женщина лет пятидесяти. Судя по её взгляду, она видела в этих стенах достаточно, чтобы сообразить, какого калибра к ним пожаловал гость.
— Вас ждут, — сообщила она, пропуская вперёд и показывая дорогу на второй этаж.
На входе стоял лишь один охранник, обыскавший меня и забравший оружие из наплечной кобуры. Прочих видно не было, но я не сомневался, что за каждым моим шагом наблюдают по ту сторону камер видеонаблюдения, утыканных здесь на каждом углу.
При желании хозяин этого особняка может в любой момент пустить мне пулю в лоб и закопать тело на заднем дворе. Но так игра становится даже интереснее. Азартнее.
Особую пикантность ситуации придавало то, что в одной из комнат ожидает своей участи Маугли. Которую до смерти хотелось наказать. Объяснить, как вести себя не стоит. От предвкушения этой встречи кровь быстрее потекла по жилам.
Деликатно постучав, предупреждая о нашем появлении, домоправительница провела меня в кабинет. Вуйчик, уместив своё тщедушное, кажущееся слабым тело в углу кожаного кресла, встречал меня с гадливой улыбкой. Словно эта бешеная собака точно знала, что я явлюсь к нему.
Не позволяю злости на себя подняться на поверхность, но ума не могу приложить, как допустил в этот вечер такую слабость, как проявление эмоций. Как так вышло, что эта тварь прочитала на моём лице ярость, которую вызывала во мне Маугли? Непростительная ошибка.
— Какой неожиданный визит. Чем обязан? — интересуется, цедя с деловым видом янтарную жидкость из бокала.
По обе стороны от хозяина дома стоят его телохранители, зорко следящие за каждым моим движением.
— У тебя есть то, что я считаю своим, и я пришёл это забрать, — усаживаясь вольготно в кресло напротив него, отвечаю.
Изображая удивление, он поднимает брови вверх.
Я и сам не заметил, как легко и естественно эти слова слетели с губ.
Впрочем, не лукавлю. Она ведь моя работница. Моя. Какая разница кто.
— Что же ты тогда позволил мне её купить? — задаёт вопрос, на который знает ответ не хуже меня.
— Не твоё дело, — обрубаю, фиксируя его явное недовольство моими словами. Ему хотелось посмаковать
— Я заплатил за неё немалую сумму и хочу воспользоваться девчонкой. После этого можешь её забирать, — растягивает губы, являя миру свои слепяще-белые вставные зубы. Едва удерживаю порыв броситься в его сторону и переломить хребет. А затем с наслаждением наблюдать, как он подыхает, захлёбываясь собственной кровью.
Мне требуется время, чтобы начать контролировать себя. И я сам не понимаю, почему его слова вдруг оказывают такое воздействие на меня. Почему ради едва знакомой девчонки я готов убить. И не важно, что человек напротив более чем заслуживает мучительной смерти. Раньше меня это так сильно не волновало. Мы все грешны. Список моих грехов не меньше.
— Если с её головы упал хотя бы один волосок, то я убью тебя, — отвечаю со всей серьёзностью, вспоминая короткий барашек волос Маугли, отчего на губы ползёт улыбка.
Выражение моих глаз, интонации в голосе и противоречащая им почти мягкая улыбка заставляют Вуйчика напрячься.
— В моём доме, в окружении охраны и без оружия? Не смеши меня. Даже ты не всесилен, — Вуйчик, чувствуя себя в безопасности под защитой своих людей, расправил плечи, вытягивая руки на спинку дивана. Словно в таком положении он мог занимать больше места. Ощущать себя весомее. Важнее. Так же как в комнатах со слабыми девушками.
— Ты был нечистоплотен и оставлял после себя следы. А я слышал, ты очень активно лезешь в сенаторы, будет печально, если из-за моей девочки всё это пойдёт прахом.
Сожалею, что он прав и я не могу свернуть ему прямо сейчас шею. Но долго ему уже всё равно не жить.
С телефона отправляю фотографию заявления одной из его жертв, которое она в любой момент подаст в полицию. С медицинским освидетельствованием побоев.
— Ерунда. Я заплачу ей, и она тут же забудет этот неловкий инцидент, — улыбается он напряжённо.
— Ты же понимаешь, что это лишь капля в море. Ты болен и не можешь себя контролировать. Может быть, в заведении с мягкими стенами тебе будет комфортнее? Я могу это организовать, — разглядываю его, мысленно примеряя к нему робу, рукава которой завязываются на спине.
Вуйчик злится. Едва не пуская пар из ушей. Что-то заставляет его потерять уверенность. Засомневаться. Предположить, что мои угрозы не просто слова. А его будущая реальность.
— Знаешь, твоя собственность уже успела доставить мне неприятности. Темпераментная штучка, понимаю, почему ты за ней пришёл. Должно быть, сам ей ещё не насытился. Представляю, как она будет кричать со мной. Такая пылкая, может, ей даже понравится.
Вуйчик разглагольствовал, не замечая, как атмосфера вокруг накаляется. С каждым произносимым им словом я ощущал, как кровь в венах становится горячее. Как внутри меня зажёгся бикфордов шнур, ведущий к бомбе, которая вот-вот рванёт. И разнесёт всё вокруг.