Выигрыш — смерть
Шрифт:
— Кончай травить, пойдем спать, меня мутит.
Я привел Людмилу в номер, зажег настольную лампу. Она немедленно начала раздеваться, но поскользнулась и рухнула на спящего Глиста. Венька издал утробный звук и продолжал храпеть, Я перенес Людмилу на свою кровать, она тут же картинно выставила ногу с черной туфелькой.
— Аркаша, глупый… а мне эта Ленора… ну, знаешь… один глаз как у трески, смотрит в сторону… сказала, что ты сексуальный маньяк… что ты ей… ха-ха… ну, это…
Дальнейшее мне трудно описать. Чуть тронутая увяданием, и от того еще более притягательная женщина, освобожденная алкоголем
Я проснулся, когда на улице едва серело. Людмила с трудом открыла один глаз:
— Где я?
— …
Тут же она открыла другой и деловито потребовала:
— А ну, марш в ванную! — и я поспешил выполнить столь решительный приказ.
Странная это штука — взаимная тяга мужчины и женщины. Она приходит внезапно и оставляет нас по утрам, когда сигареты кончились, вино выпито и страсть насытилась. Но как хорошо, что есть и такая любовь — пьяная, гостиничная, мимолетная и нелепая. Я стоял в ванной голый на холодном кафеле, и на душе у меня было легко. Конечно, я не Аркадий и не артист, и уж наверняка не сексуальный маньяк, но сегодня со мной была красивая женщина, актриса, которая живет в другом мире, где водятся красавчики Аркадии и дикари Кости…
— Заходи, дружок…
Людмила уже оделась и причесалась. Смотрела она на меня без тени смущения.
— Ну, — сказала она, — что ты не Аркадий, я, положим, поняла сразу. Но ты парень находчивый. И понравился мне.
— И ты мне тоже.
— Пусть это останется нашей маленькой тайной, хорошо?
Так и закончилось это гостиничное приключение. И я с отвращением подумал о наших стендах и вымпелах…
Переезд в Котлас знаменовал заключительный этап поездки. Чтобы не беспокоиться о деньгах, мы перевели их в аккредитивы. При всех потерях и убытках сумма получилась внушительная. Третий день пребывания в Архангельской области не предвещал неожиданностей. На очереди стоял совхоз «Аврора». Председатель свалил приемку работы на парторга, а сам подался на поля. Парторг, не придираясь к недоделкам, подмахнул акт приемки и, не поддаваясь на уговоры остаться до момента расчета по договору, пошел в сельсовет на совещание.
Но… прилизанная мышка в строгих квадратных очках — бухгалтер — вдруг спросила:
— А какой номер вашего счета? Куда перечислять деньги?
— Мы частные лица и получаем наличными.
— Частные лица, торгующие наглядной агитацией? Разве мало организаций, поставляющих такую продукцию по перечислению?
Венька высунулся, как всегда, не вовремя:
— Неужели вы не понимаете, что некуда нам перечислять. Все платят наличными и вы платите! Договор-то подписан председателем!
— За финансы здесь отвечаю я. Председатель подписал, а ревизоры спросят с меня. Если районное управление даст распоряжение — тогда другое дело.
Она сняла трубку и на удивление быстро дозвонилась в город.
— Тамара Павловна? «Аврора» вас беспокоит. Здесь у меня художники, требуют оплаты наличными… Ни в коем случае?.. Я так и думала. Это не они получили в «Победителе»? Сейчас спрошу…
— В управлении интересуются, стенды в Максимовку вы привозили?
Ну, змея очковая!
— Вас просят взять трубку!
— Говорит главный бухгалтер райсельхозуправления
— Лучше это сделать добровольно, а не то взыщем через суд. И дальше можете не пытаться реализовать свою мазню.
— Тамара Петровна…
— Павловна, — перебила трубка.
— Не нужно спешить с выводами. Я заеду к вам, и мы, я думаю, найдем компромиссное решение.
— Приезжайте, поговорим.
— Может разрешите хоть с «Авророй» уладить дело?
— И не думайте.
Послышались короткие гудки. Подоспевший парторг только руками развел:
— Что я могу сделать? Акт приемки я подписал, председателя выделить средства уговорил, а над бухгалтерией не властен. Решайте вопрос в Котласе.
Нам даже дали машину до города.
Тамара Павловна оказалась суховатой чистенькой старушкой, чем-то напоминающей учительницу старой школы. Самый опасный тип!
— Увезти из района тридцать тысяч за халтуру я вам не позволю, а чтобы вы не тратили понапрасну время, можете убедиться в надежности принятых мер.
Она набрала телефоны двоих хозяйств-заказчиков, и оба с готовностью отказались от оплаты заказов.
— Можете ознакомиться со списком.
Тамара Павловна придвинула листок, где без единого пропуска были перечислены все наши клиенты и суммы, на которые заключались договора.
— Советую вам договориться с какой-либо организацией, чтобы колхозы перечислили туда деньги, а вам выплатили зарплату. Наличных не будет, не надейтесь. Но договорные суммы придется урезать наполовину, А в «Победитель» деньги верните.
Ситуация складывалась тупиковая. Если эти тридцать тысяч уйдут из рук, то наша прибыль окажется мизерной. Предстоит ведь платить Гураму за работу. В аккредитивах мы имели около сорока тысяч, но случись какая-нибудь неожиданность и мы банкроты!
Глист погрузился в раздумье. Кожа гармошкой собралась у него на лбу, свидетельствуя о том, что мозг ««го работает на пределе возможностей.
— Может, вышлем деньги в Донецк по почте?
— И сразу будем иметь дело с органами…
— А что делать?
— Я поеду в Донецк, а ты к старухе, где хранится наша работа.
— Дураков нет! Поехали вместе!
— Слушай, Веня, ты брось эту самодеятельность, на все отвечаю я. Какой смысл в двойных расходах? Может, Гурам найдет выход, придется лететь назад…
— Ничего, слетаю за свой счет, три тысячи заработал…
— Дело твое… Но это не самая выгодная комбинация. Тогда здесь останусь я. Телефон старухи ты знаешь. Позвонишь, что там Гурам решит.
В аэропорту я всучил Веньке все свои вещи. Смотреть на обвешанного сумками Глиста было смешно. 1р я его не жалел — сам напросился. Расстались мы дружески.
А с утра я сел на телефон.
— Добрый день, художники беспокоят. Мы тут при вели стенды на пять тысяч, но посовещались и решили связи с путаницей в этих, как их — наличных-безналичных, отдать всю работу за тысячу. Войдите в положение, не везти же обратно. — В восьми случаях из десяти подействовало. Все-таки люди здесь славные. И пусть вместо тридцати тысяч я выручил пять, но эти деньги не нужно было делить на двоих.