Выключите свет!
Шрифт:
Вот и сегодня Леонардо, по всей видимости, куда-то очень торопился. Казалось, он свистнул что-то Раббату – и след его простыл.
– Не нравится мне это, – пробормотал лис. Шерсть у него на загривке встала дыбом.
– Все в порядке? – обеспокоенно спросила Ида.
Раббат кивнул в сторону зелёного грузовика с открытым кузовом, который в этот момент как раз парковался с другой стороны площади. «Служба озеленения “Луковка”», – значилось на дверцах кабины. – «Профессиональный подход к Вашим деревьям!». Двое мужчин в оливковых комбинезонах и со складными
Раббат глухо, угрожающе зарычал.
– Леонардо говорит, они собрались опиливать сучья, – сообщил он. – На нашем дереве.
– Что-о-о?! – Глаза Иды широко распахнулись. – Поверить не могу!
Не раздумывая, девочка бросилась навстречу мужчинам.
– Собрались укорачивать сучья? – в лоб спросила она.
Один из стоявших, толстый усатый дяденька, удостоил девочку короткого взгляда.
– Распоряжение мэрии, – ответил он. – Это дерево больное.
– Что-что?! – поражённо переспросила Ида. – С чего это вы взяли?
В ту же минуту прямо рядом с ней шваркнулся оземь сук.
Девочка отскочила назад и увидела, что на дереве сидел третий мужчина и поочерёдно тряс то за одну, то за другую ветку.
– Чем это вы там занимаетесь? – возмущённо воскликнула она. – Вы с ума сошли?!
– Не груби, девочка! – Садовник пошуршал коричневой листвой. Раздался треск. – Мы проверяем, не одряхлело ли дерево. И все признаки указывают на то, что долго этот великан не продержится.
Ида нахмурилась.
– Что за ерунду вы говорите! Это же каштан. Каштаны могут прожить триста лет! Нас в школе этому учили.
– Что ж, в таком случае, полагаю, этому только что стукнул триста один год, мисс маленькая всезнайка, – бросил мужчина и исчез в густых ветвях.
Глава 4
Евгения
Пока Ида за обедом без всякого удовольствия жевала блинчики, Эдди разгрёб накопившиеся в его комнате завалы игрушек и альбомов для рисования и водрузил посреди комнаты клетку. Родителей было не видно и не слышно: наверное, оба застряли в мастерской. Мама и папа Эдгара были художниками и писали огромные полотна, которые затем выставлялись в Берлине и Нью-Йорке.
Эдди был рад остаться со своей волшебной спутницей наедине. Мальчик уже хотел сдернуть платок, как раздался тонкий голосок:
– А свет потуфить не забыл?
Мальчик с силой хлопнул себя по лбу. Вот растяпа!
– Спасибо, – пробормотал он, нагнувшись к клетке.
Эдди подбежал к окну, затворил ставни. Комната погрузилась в приятный полумрак. После этого мальчик снял платок и откинул затвор решётчатой дверцы.
В ту же секунду в отверстие выпорхнул крошечный чёрный комочек, и мышка расправила крылья.
– Свобода! – вне себя от радости пискнула она и сделала крутой вираж. – Прикольное местечко! Нифтячок, мне нравится! Йух-ху-у! – Евгения взметнулась к абажуру и, повиснув,
Она вновь взмыла в воздух и сделала круг, облетев мальчика.
– Прям как у меня в замке, только намного, намного круфе!
– Круче, – на автомате поправил её мальчик. – Правильно говорить: «круче».
– Ой, ну да, ну да, – ничуть не смущаясь, ответила Евгения. – Тофе мне, удивил!
И вот мышка уже перепорхнула на карниз, уцепилась лапками и, повиснув вверх тормашками, принялась на нём раскачиваться.
– Пофиг на гфамотность! – крикнула она из-под потолка. – Главное – ты меня понимаефь!
Эдди только сейчас заметил, насколько легко он находит общий язык со своей новой подругой. Для окружающих он был скорее трудным собеседником. Но с Евгенией взаимопонимание оказалось на высшем уровне.
– А и правда, почему мне так хорошо с тобой общаться? – изумлённо спросил мальчик.
– Ну, знаефь ли, – сразу возмутилась мышка, – я, в конце концов, твоя – уфть! – волшебная спутница!
Эдди уселся за стол. Распахнув от изумления глаза, он наблюдал, как Евгения качается под потолком.
– А откуда ты родом? – прошептал он.
– Из Верхней Баварии, – гордо ответила та. – Мистер Моррисон приезжал забрать меня на своем драндулете. По крайней мере, он пытался… А потом эта колымага заглофла. И фсё, туфи свет!
Она хихикнула.
– Между прочим, отлифные картинки! – Она распростёрла крылышко и указала на лежащие на столе листы. – Это фто, какой-то мой родственник?
– Это же Бэтмен, – расхохотался Эдди. – Это я комиксы рисовал. Он супергерой! Очень известный! И да, у него ушки, как у летучей мыши.
– Прелефтно, прелефтно! – просияла Евгения и окинула взглядом пёструю мебель и стены. – Как у тебя тут уютненько! Это ты фсё раскрафил?
Мальчик кивнул.
– Мои родители – художники.
– Ой, я хочу посмотреть! Ты мне покажефь свой дом?
– С удовольфтвием, – хихикнул Эдди и поднялся.
Осторожно посадив Евгению на ладошку, Эдди распахнул огромные створки дверей. Спиной к нему перед большим холстом стояли родители, с ног до головы забрызганные краской.
– Это мастерская, – пояснил мальчик.
Взрослые даже не обернулись – настолько сосредоточились на работе.
– Совершенно верно, милый, – пробормотала мама, посадив на холст красное пятно.
– Как дела в школе? – пробормотал папа, оставив синее.
Евгения с любопытством воззрилась на незаконченное полотно. Центром композиции оказался огромный фиолетовый кочан капусты, вокруг которого было рассыпано множество больших и маленьких разноцветных точечек.
– То, фто ты рисуешь, мне больфе нравится! – сообщила мышка своему новому другу. Тот усмехнулся и тихо затворил дверь.