Выкуп

Макбейн Эд

– А не могли бы вы, Рейнольдс... – заговорил Кинг, но не стал продолжать, видимо передумав. – Хорошо, так в чем дело? Чего вы хотели, Рейнольдс?

Рейнольдс сделал один-единственный шаг в его направлении, как бы определив ту границу, которую он мысленно решил не пересекать, ибо это было бы нарушением установленных им для себя правил. И так вот – со сгорбленными плечами и безвольно повисшими руками – он заговорил.

– Я хотел бы попросить вас, мистер Кинг, чтобы вы уплатили выкуп за моего сына.

– Не просите меня

об этом, – сказал Кинг и отвернулся.

– И все-таки я прошу вас, мистер Кинг, – сказал Рейнольдс и вытянул руку в направлении своего хозяина, как бы желая притянуть к себе отступающего от него Кинга. Но он так и не сдвинулся с отведенной для себя точки на полу у самого порога. Он так и стоял, умоляюще вытянув руку, пока Кинг снова не обернулся к нему. И тут эти два человека, разделенные сорока футами паркета гостиной, а на деле разделенные господь ведает сколькими милями, стали походить на двух рыцарей, которые с копьями наперевес должны броситься навстречу друг другу, а Карелла почувствовал себя в роли зрителя, который так и не определил для себя, кому из них он желает победы в этом фантасмагорическом турнире. – Я должен попросить вас об этом, мистер Кинг, – сказал Рейнольдс. – Вы же и сами это понимаете, правда?

– Нет, Рейнольдс, нет. Ничего я не понимаю. И прошу вас, Рейнольдс... Я и в самом деле чувствую...

– В жизни своей я еще никогда никого ни о чем не просил, – с усилием выговаривая слова, сказал Рейнольдс, – но сейчас я умоляю вас. Прошу вас, мистер Кинг. Пожалуйста, верните моего сына.

– Я не желаю этого выслушивать, – сказал Кинг.

– Вы должны меня выслушать, мистер Кинг. Я говорю сейчас с вами как с человеком. Как отец с отцом. И я умоляю вас спасти моего сына. Господи, Боже мой, помоги мне спасти моего сына.

– Вы обращаетесь не по адресу, Рейнольдс! Я ничем не могу вам помочь. Я ничем не могу помочь Джеффу.

– Я не верю вам, мистер Кинг.

– Но это правда.

– Я... я не имею никакого права. Я знаю, что я не имею права. Но куда еще я могу обратиться? Кого еще мне просить об этом?

– Да понимаете ли вы, о чем вы меня просите? – спросил Кинг. – Вы просите меня о том, чтобы я окончательно разорил себя. И неужто я обязан сделать такое? Черт побери, Рейнольдс, неужто я когда-нибудь осмелился бы обратиться к вам с подобной просьбой?

– Но я просто вынужден вас просить! – сказал Рейнольдс. – Разве у меня еще остается какой-то выбор, мистер Кинг? Где есть еще какое-то место, куда я мог бы обратиться, где я мог бы добыть пятьсот тысяч долларов? Где оно, это место? Где тот другой человек? Скажите мне, и я пойду туда. Но куда мне идти? Мне некуда больше идти. – Он в отчаянии покачал головой. – И вот я пришел к вам. И поэтому я прошу вас. Умоляю, умоляю вас...

– Нет!

– Ну что мне для этого сделать, мистер Кинг? Скажите. Я сделаю что угодно. Что бы вы ни сказали. Я буду работать всю свою жизнь...

– Перестаньте

болтать глупости. Да и что вы можете?..

– Хотите, я встану перед вами на колени, мистер Кинг? Хотите, чтобы я на коленях молил вас об этом?

И он опустился на колени, а Карелла отвернулся от этой сцены с перекошенной судорогой лицом. Разделенные сорока футами паркета, эти двое мужчин пожирали друг друга глазами, Рейнольдс – на коленях, с молитвенно сложенными руками, Кинг – с сигаретой в дрожащей руке, засунув другую руку в карман халата.

– Да встаньте же вы, ради всего святого, – сказал Кинг.

– Вот я стою перед вами на коленях, мистер Кинг, – сказал Рейнольдс. Я умоляю, я умоляю вас. Прошу вас, ради всего святого.

– Встаньте! Встаньте! – выкрикнул Кинг срывающимся голосом – Господи, да будьте же вы мужчиной, неужто вы...

– ...спасите моего сына.

– Рейнольдс, прошу вас, – Кинг отвернулся. В последний момент Карелла заметил, что тот, отворачиваясь, плотно зажмурил глаза. – Прошу вас, Рейнольдс, встаньте. Прошу вас. Подымитесь же вы наконец. Неужто... неужто вы не можете оставить меня в покое? Сделайте это! Неужто вы не можете уйти? Прошу вас...

Рейнольдс поднялся с колен. С величайшим достоинством он отряхнул на коленях брюки. Больше он не сказал ни слова. Он повернулся, выпрямился и, прямой и молчаливый, вышел из комнаты.

Раздавленный произошедшим, Дуглас Кинг молча смотрел на закрывшуюся за Рейнольдсом дверь.

– Ну, как – заставило вас все это почувствовать себя кучей дерьма, мистер Кинг? – спросил Карелла.

– Заткнитесь!

– А ведь должно было заставить. Потому что, честно говоря, ничем иным вы и быть не можете.

– Послушайте, Карелла, я черт побери, не намерен выслушивать здесь...

– А подите-ка вы к чертовой матери, мистер Кинг, – зло проговорил Карелла. – Валите вы!..

– Что это с тобой, Стив? – проговорил спускающийся по ступенькам Бернс. – Ну-ка, кончай.

– Прошу прощения, – сказал Карелла.

– Я сидел сейчас там, наверху, на телефоне, – сказал Бернс. – Я перепроверил весь список украденных машин и совершенно уверен в том, что нашел нужную нам. Серый “Форд” модели 1949 года. Данные ее уже передаются по телетайпу. Но я не думаю, что на машине до сих пор остается старый номерной знак, как ты считаешь?

– Я тоже не думаю этого, сэр.

– Я же сказал тебе – кончай!

– Что прикажете кончать, сэр?

– Кончай это горение на медленном огне.

– А я и не...

– И, пожалуйста, не пытайся врать мне. Запомни, нам предстоит проделать здесь немалую работу, а как мы ее можем довести до конца, если каждый будет вести себя так, будто у него в заднице... – Он резко оборвал себя. По ступенькам спускалась Лиз Белью, неся в одной руке чемодан, а другой сжимая руку Бобби Кинга.

– Доброе утро, – сказала она. – Ничего новенького?