Выкупленная жизнь
Шрифт:
На душе стало на редкость противно. Я сползла с дивана на пол и уткнулась лицом в плед. Разумеется, я понимала, что вся моя агрессия — это следствие беспрестанного выброса гормонов в кровь, только на вопрос: почему это происходит, ответить не могла.
Почти каждый день я сходила с ума от приступов ярости, потом «веселье» неизменно заканчивалось истерикой и раскаянием. И вроде было стыдно беситься с жиру, но я ничего не могла с собой поделать.
Дилан с Максимом вернулись примерно через полчаса. Как оказалось, они
— Тук-тук. Мама, ты чего тут делаешь? Почему сидишь на полу? — осторожно спросил он.
— Просто так.
— Ты уже не злишься?
— Нет.
— Я больше не буду звать в гости без спроса. Мы просто хотели поиграть на компьютере.
— В следующий раз обязательно предупреди.
— Ваня к нам больше не придёт. Ты очень громко рычала, он испугался.
— Я не рычала! — возразила я.
Тут же у меня снова отросли когти и клыки. Максим ойкнул и отступил к двери.
— О нет… — вырвалось у меня, я застонала. — Опять начинается… Максим, иди к себе…
Дилан за дверью слушал наш разговор. Как только Максим вышел, он приблизился и сел рядом. Я рыдала.
— Мне плохо… Дилан, увези меня в Верхний Волчок, я больше не могу…
Мне было не по себе от собственного нечеловеческого голоса, хотелось выть и драть когтями всё, что вокруг.
— Уверена, что тебе это нужно?
— Да! Мне так плохо… — ревела я, лёжа на полу.
— Дай руку, я помогу тебе встать. Ты в состоянии идти?
— Да.
Мы собрались и поехали. Максима не стали брать с собой, ни к чему. Решили сразу свернуть на дорогу, ведущую к Волчьей горе, а на обратном пути заехать к моей маме, если будет не очень поздно.
— Долго ты планируешь там находиться? — спросил Дилан.
— Как получится. Мне всё время хочется превратиться, а я не могу. Даже этот голос… — из-за постоянного пребывания в полупревращённом состоянии слова, которые я произносила, звучали так, словно я дублировала какого-то монстра из фильма ужасов.
— Может быть, тебе лечь в клинику сейчас? Не ждать родов?
Я изобразила жест «два пальца в рот». Мне на самом деле было тошно постоянно находиться в таком состоянии, жест был абсолютно правдив.
— Подумай над этим. — настоятельно попросил Дилан. — Ты сейчас должна заботиться не только о себе, но и о ребёнке.
— Я уже ничего не понимаю… — вздохнула я.
— Давай вернёмся в город, соберём твои вещи и поедем в клинику. Уверен, там тебе смогут помочь.
— А вы как?
— Нам придётся остаться в городе.
— Не хочу никуда ехать… — начала отпираться я. — Я постараюсь держать себя в руках.
— Диана, ты не в порядке. Тебе нужна помощь.
— Хорошо, но давай, я поеду в конце марта или в начале апреля? Зачем я буду торчать в этой богадельне 2 месяца? Ты не хуже меня знаешь, какая там атмосфера, я сойду с ума от тоски.
— Не нравится мне твоё состояние. — покачал головой
В животе у меня заболело, и я скорчилась в кресле.
— Диана, что с тобой?
— М-м-м… толкается, видимо. — призналась я и поспешила успокоить. — Всё, вроде прошло.
— Может, повернём обратно?
— Нет! Мне это нужно.
По пути мы четырежды делали остановки, потому что мне было тяжело сидеть и постоянно хотелось то поесть, то в туалет.
Мы добрались до Волчьей горы уже на закате. К самому краю подъехать не удалось, дорога по-прежнему была завалена валунами. Дилан вышел со мной.
— Диана, пожалуйста, недолго.
— Угу. — буркнула я и шагнула в обрыв.
Вместо превращения я почувствовала адскую разрывающую боль в животе, мой визг разнёсся по округе. Стало ясно, что полностью трансформироваться в волка мне не удастся. Что ж, чего-то подобного я и ожидала.
Пару минут я неподвижно стояла на коленях, упёршись руками в мёрзлую каменистую землю, и прислушивалась к ощущениям. Боль отступила. Я медленно разогнулась и поднялась на ноги, затем прыгнула в обрыв, где ждал Дилан.
Он ждал меня не в машине, а на краю обрыва, и я мысленно порадовалась, что не заставила себя долго ждать.
— Что-то забыла? — удивился моему появлению он.
— Нет! Я не смогла, очень больно.
Ветер уже пронизал меня насквозь, нос заложило.
— Поехали домой, — всё тем же грубым звериным голосом прорычала я и направилась к машине.
— Заедем к твоей маме?
— Чтобы она увидела меня такой? Нет!
— Она же твоя мама. Может, подскажет что-нибудь?
— Я не хочу, чтобы она меня видела! Я не хочу, чтобы меня вообще видели! Ясно? — закричала я.
Эхо волной отразилось от скалы.
— Прости… Это просто дерьмовый день… — застонала я.
— Всё, не плачь, а то простудишься. Садись скорей в машину.
— Дилан, прости, я не хотела тебя обидеть.
— Я и не обижен. Ну что, едем?
— Да… — всё тем же нечеловеческим голосом ответила я.
Домой мы приехали к ночи, сонный Максимка вышел нас встретить.
— Что-то вы долго… я ждал-ждал…
Я даже не посмотрела на него, кое-как стянула сапоги, куртку и удалилась в комнату, чтобы снова ни на кого не наброситься.
— Маме нехорошо, Максим. — грустным и усталым голосом сказал Дилан.
Я притихла, чтобы расслышать, о чём они говорят.
— Может быть, ей дать лекарство?
— Нет такого лекарства. Она отдохнёт, и завтра ей станет лучше. Ложись спать.
— А можно мне к маме зайти? — жалобным и едва не плачущим голосом спросил Максим.
— Да, зайди.
Максим тихонько приоткрыл дверь и заглянул, но ничего не увидел в темноте.
— Мама?
— Иди сюда, — шёпотом, как можно тише, но всё-таки прорычала я, прозвучало зловеще. — Не бойся.