Вымирание
Шрифт:
Кабины не было - котёл цистерны полностью вмял её в высоковольтную камеру. Только одну деталь ещё можно было узнать - некогда круглый прожектор, нынче приобретший форму неправильного овала, понуро смотрел своим единственным пустым "глазом" вниз. Битое стекло устилало балласт в радиусе нескольких метров.
– Господи...
– простонала женщина.
– Боже мой...
– Татьяна?
Донесшийся из чрева тепловоза мужской голос застал её врасплох, и она не сразу отозвалась.
– Это ты, Татьяна?
–
– Да! Да, я здесь!
– выкрикнула она.
– Это я - Михаил.
– Ты цел?
– Более-менее... Похоже, сломал руку и набил с десяток шишек.
– А Денис?..
Парень помолчал.
– Не думаю, - промолвил он.
– Кабина всмятку. И здесь кровь... много. Я в последний момент выскочил в дизельное, а у него не было шансов. Просто не было.
Афанасьев добрался до окна в двери, смятого настолько, что через него даже нельзя было просунуть руку.
– Ты, похоже, почти не пострадала, - сказал он.
– Я в порядке, - отмахнулась женщина и похолодела: - Ты... можешь выбраться?
– Я попробую, - неуверенно произнёс Михаил, и через секунду послышались удары по металлу - он пытался выбить дверь.
В результате столкновения кузов деформировался вплоть до дизельного помещения - именно в районе входа он изогнулся, и двери заклинило в смятых проёмах.
После десятка попыток парень остановился, чтобы перевести дух.
– Не поддаётся, - сплюнул он.
– Проклятье!
– А с другой стороны?
– с надеждой спросила Татьяна.
– Там вообще кранты, - процедил он.
– И между секциями не пройти - тоже всё согнуто к чертям собачьим.
– Как же ты...
– женщина осеклась.
Судя по угрюмому молчанию Афанасьева, он тоже понял.
Стоя рядом с изувеченным тепловозом, внутри которого погиб один человек и оказался заточен второй, Татьяна думала о том, что ещё утром их небольшая группа была жива и здорова в полном составе. А сейчас женщина фактически осталась наедине с Ксенией: Леонид погиб, Денис погиб, Михаил выжил, но... Очень большое "но"!
Снова послышались удары по двери - настолько сильные, что из оконного проёма выпали оставшиеся фрагменты стекла. Тем не менее, металлическая преграда не уступала натиску человека. От свободы его отделяли жалкие миллиметры. Из кузова донёсся грохот и лязг разбрасываемых во все стороны обломков.
– Похоже, я тут окончательно застрял!
– выпалил Афанасьев.
– Придётся тебе дальше одной выкручиваться.
В отчаянии женщина обрушила кулаки на грязный кузов локомотива. Ударяя по нему, она смотрела на уцелевшие узкие окна в дизельном помещении (через которые выбралась бы разве что кошка) и световой номер с равнодушными строгими символами: 2ТЭ10Л-2564.
– Успокойся!
– прикрикнул на неё Михаил.
Татьяна перестала
Девочка приблизилась к женщине и посмотрела на искорёженный дверной проём.
– Это дядя Денис?
– спросила она.
– Нет, малышка, это я, Миша, - отозвался Афанасьев.
Татьяна опасалась следующего вопроса Ксении, который девочка, к счастью, так и не задала. Она села рядом с женщиной и принялась отбрасывать в сторону камешки.
В воздухе стоял тяжёлый запах креозота, которым были пропитаны шпалы. И - безмолвие вокруг. Ни единого движения.
– Вам лучше уходить, - сказал после минутной паузы Михаил.
– Нет, - промолвила женщина.
– Мы тебя не можем бросить.
– Вы мне ничем не поможете - здесь без автогена не обойтись.
– Должен быть способ!
– не унималась она.
– Послушай!
– повысил голос Афанасьев.
– Мне и без твоих капризов сейчас паршиво. Поэтому кончай спорить и проваливай!
– Таня, - сказала Ксения и дотронулась до её плеча.
– Пойдём.
Женщина удивлённо посмотрела на неё.
– Пойдём, - повторила девочка, её глаза блестели.
– Верно, - снова заговорил Михаил.
– Послушай её. Я тут сам как-нибудь разберусь, а тебе надо заботиться о ней. Разве я не прав? Отвечай!
– Да...
– сипло произнесла Татьяна и, прочистив горло, увереннее повторила: - Да, ты прав.
– Вот и отлично.
– А как же наши запасы? Уцелело что-нибудь?
– спросила она, вставая на ноги.
– То, что было в кабине, накрылось. Тут осталось несколько сумок, но они испачканы... Ты понимаешь, чем?
– Понимаю, - ответила женщина.
– Значит, совсем ничего?
– Погоди, я сейчас тебе сброшу несколько консервных банок, - сказал Михаил.
– А как же ты?..
– Татьяна осознала, что парню припасы нужнее, чем ей и даже Ксении. Она и девочка, по крайней мере, на свободе и могут найти пищу.
С другой стороны, не станет ли еда лишь продлением агонии?
– Больше ни слова!
– огрызнулся Афанасьев.
Он попытался просунуть в изуродованный проём консервную банку. Ничего не выходило - слишком узким оказалось отверстие. После десятка попыток Михаил с грохотом бросил её на пол и выругался.
– Не получается, мать его!
– А эти окна на боку?
– В дизельном? Если только удастся разбить...
– Таня!
– воскликнула Ксения.
Женщина повернулась и увидела выходящих из-за уцелевшей секции тепловоза людей с серой кожей. Шестерых. Завидев выживших, они ускорили шаг. Трое из них держали в руках стальной прут, кусок арматуры и лопату.