Вынужденная посадка Ми-17
Шрифт:
– Да. За вторым с севера большим холмом. Там достаточно густая растительность, раскидистые деревья. Спрятать машину и людей так, что их не будет видно с воздуха, не составит труда. Да и не до наблюдений будет экипажу при экстренной, вынужденной посадке.
Хабитулла сделал отметку на карте.
– Так, значит, борттехник должен активизировать специальное устройство имитации неисправности вертолета где-то вот здесь, на удалении километров в двадцать от плато. Сперва экипаж зафиксирует отключение приборов, получит информацию о задымлении грузовой кабины. Потом командир примет решение. В этот момент «Ми-17» будет уже километрах в десяти. Дальше снижение и поиск пилотами места, подходящего для аварийной посадки, а тут и плато. Сесть вертолет может и в начале ровного
– Члены экипажа увидят охотников и поднимутся на борт, – вставил Касари.
– Не факт, конечно, но, скорее всего, так они и сделают и даже приведут в боевое положение пистолеты. Но задача подгруппы отвлечения как раз и состоит в том, чтобы успокоить экипаж, вступить с ним в контакт, сказать, что они из Дашера, спросить, не нужна ли им помощь. В общем, заговорить зубы. Тогда члены обоих экипажей вновь выйдут на плато. Они, видимо, оставят на борту бортинженера и техника, чтобы те разобрались с неисправностями.
– До этого командир основного экипажа обязательно сообщит на аэродром вылета о ЧП.
– Он выйдет на связь раньше, как только отключатся автопилот и приборы, и доложит о решении идти на вынужденную посадку. Это нормально. Так поступил бы каждый пилот, – сказал Хабитулла.
– А не пойдут ли вертолеты из Минвелага на помощь этому «Ми-17» или хотя бы для его прикрытия?
– Конечно, вылетят. Но на это уйдет время. На аэродроме не ожидают аварийной ситуации и наверняка хорошо проверят все системы вертолета. Значит, специально держать машины для помощи «Ми-17», который пойдет на регламентные работы в Россию, не станут.
– А дежурное звено? Оно всегда в постоянной готовности к вылету, – заметил Гурбар.
– Ему тоже понадобится время на уточнение задачи, получение данных о маршруте, месте посадки вертолета, на запуск двигателей и полет.
– У вас информация от профессионала в этой сфере?
– Да.
– Из Пакистана? От человека Мухтана?
Хабитулла обвел присутствующих надменным взглядом и проговорил:
– У нас, как оказалось, тоже есть профессионал, бывший командир «Ми-8». Он служит в отряде Дувани и сейчас находится здесь, в усадьбе. Я говорил с ним о тонкостях работы пилота, штурмана, борттехника. Он ознакомился с маршрутом и нашим замыслом, сделал временной расчет прибытия поддержки к аварийному «Ми-17». Получается, что у тебя, Редай, будет примерно полчаса на захват вертолета, пленение экипажа и вылет с плато. Машину поведет наш пилот, поэтому совершенно не обязательно уговаривать кого-то из пленников заняться этим. За тридцать минут машина долетит до аэродрома Панджи. Поиски пакистанских пилотов не принесут результата. Конечно, Исламабад сообщит о пропаже «Ми-17» в Кабул, и там возникнет суматоха. Не исключено появление над провинцией американских беспилотников, которые наши операторы ПЗРК без проблем приземлят. Но мы отвлеклись от темы. Вернемся к моменту посадки и выходу охотников к вертолету. Им надо будет в течение максимум десяти минут усыпить бдительность экипажа. Как только борттехник нейтрализует человека, который будет искать мнимую неисправность вместе с ним, старший охотник должен подать сигнал тебе, Редай. Ты вызовешь штурмовую группу, быстро подойдешь к вертолету и захватишь пилотов. Пакистанцев и русских посадишь в грузовую кабину, туда же устроишь своих бойцов. Оставишь лишь водителя, который перегонит внедорожник в Кандагар окольными путями. Маршрут определишь сам. Лошадей, как я уже говорил, бросишь. Если «Ми-17» поднимется с аэродрома Минвелаг в десять, то где-то через полчаса он приземлится на Дашерском плато. Сообщение о неисправности уйдет в Пакистан ориентировочно в десять двадцать. Значит, захват экипажа надо завершить в десять пятьдесят, не позже. Через пять минут «Ми-17» должен находиться в воздухе и в
Касари задумался, что не осталось без внимания Хабитуллы.
– Тебе что-то не нравится в плане, Хукам? – поинтересовался главарь.
– А надо ли нам тащить русских в Густ? – спросил помощник. – Это селение подконтрольное нам, но ведь там проживают семьи простых пуштунов.
– Не понимаю, о чем ты. Да, проживают, и что?
– Не уйдет ли оттуда раньше времени информация в Кабул о русских?
– Ты считаешь, что в Густе есть человек, связанный с властями?
– Скорее всего, нет, но…
– Твое предложение?
– Держать русских в Панджи. Это удобнее и в части реализации дальнейших планов. Если Москва пришлет свой спецназ для поиска и освобождения штурманов, то русским будет сложнее работать в Панджи, чем в Густе. А вот подготовить им ловушку там легче.
– И давно тебя посетила эта мысль?
– Только что.
– Все сказал?
– Да, господин Хабитулла.
– Я обдумаю твое предложение. Завтра праздничный день, молитва. В субботу мы вместе проедем и в Густ, и в Панджи, посмотрим, где надо будет подготовить сюрприз для проклятого русского спецназа.
Касари кивнул.
– Как скажете.
– Все! Можете идти к своим семьям. Тебе, Редай, перед уходом проверить караул.
– Слушаюсь, господин Хабитулла.
– А почему ты все время сидел на корточках, а не прилег рядом с нами?
– Я думал, вы отпустите меня раньше, а основные вопросы обсудите с господином Касари.
– Ты ошибся.
– Я это понял. Караул проверю, не сомневайтесь.
– А я и не сомневаюсь. До завтра. Встречаемся здесь же и следуем в мечеть. После праздничной молитвы отдых всем кроме караула. В субботу, Хукам, мы едем в Густ и Панджи. Предупреди Берани.
– Так он ваш телохранитель, а не мой, – сказал помощник и усмехнулся.
Он сделал это совершенно напрасно.
Хабитулла резко повысил голос:
– Ты плохо понял меня, Касари?
Помощник поднялся.
– Извините, устал.
– Усталость не повод для подобной выходки. Надо знать свое место. Теперь все понятно?
– Да, господин Хабитулла.
– Ступайте!
В пятницу, тридцать первого июля, Хабитулла пришел домой из мечети, снял праздничную одежду, надел каждодневную, простую. Потом он включил спутниковую станцию и набрал номер своего финансового агента в Объединенных Арабских Эмиратах. Тот не ответил, видимо, находился вне дома.
В пятнадцать десять, сразу после обеда, Берани сообщил, что к воротам подъехала машина. Некий Бахтияр Ваяр заявил, что желает встретиться с господином Хабитуллой по поручению Хусейна, проживающего в Абу-Даби.
Главарь банды понял, что этот человек привез ему деньги. Он приказал пропустить визитера.
Берани сказал, что у этого человека с собой два больших кейса. Их несут два помощника.
Хабитулла усмехнулся. Так и должно быть. Два миллиона долларов умещаются в пару чемоданов.
– Мутабар, пропусти Ваяра и его людей с кейсами, но проверь, чтобы при них не было ни оружия, ни какой-либо аппаратуры, – распорядился полевой командир.
Вскоре в комнату вошли трое мужчин, одетых в национальные костюмы. Ваяр легко узнавался среди них лишь по тому факту, что двое других держали в руках тяжелые чемоданы.
Ваяр слегка поклонился, поздоровался с хозяином дома, указал на кейсы и сказал:
– Здесь то, что поручил мне передать вам господин Хусейн.
Хабитулла подошел к визитеру, которому было лет тридцать, и спросил: