Вынужденная посадка
Шрифт:
Он наклонился и поцеловал ее в лоб. Он был настолько тронут, что потерял дар речи. Камилла еще крепче сжала его пальцы, потом убрала руку.
— Я уже говорила об этом с Мак-Араном, — совершенно спокойно произнесла она. — Из генетических соображений лучше, если у женщины будут дети от разных отцов. Но, как я уже сказала, дело далеко не только в этом.
Глаза ее затуманились, — на мгновение Лейстеру показалось, будто она разглядывает что-то невидимое и через вуаль — и лицо ее перекосила гримаса боли. На его встревоженный вопрос, в чем дело, она выдавила улыбку.
— Нет-нет, со мной все в порядке. Давайте лучше посмотрим, что можно выяснить насчет длительности года. Кто знает, вдруг сегодня наш первый Национальный праздник!
Ветряные
Рэйф Мак-Аран дал знак своей геологоразведочной бригаде остановиться и прежде чем углубляться в лес, обернулся бросить с гребня холма взгляд на долину. Сверху оба лагеря были видны как на ладони, и в обоих кипела бурная деятельность; но чем-то неуловимым вид этот отличался от любого знакомого Мак-Арану по Земле поселения, и секунду-другую он никак не мог сообразить, в чем дело. Наконец до него дошло: дело в тишине. Впрочем, в тишине ли? Звуков снизу доносилось предостаточно. Огромные лопасти мельниц со скрипом проворачивались под напором ветра. Со стройплощадки, где сооружались внушительные дома с расчетом на зиму, слышались бодрый перестук молотков и пение пил. Свои звуки доносились и с фермы — мычание крупных рогатых млекопитающих, всевозможные хрюканье, щебет и писк. В конце концов, Рэйф сообразил, в чем дело. Не было слышно звуков искусственного происхождения. Не шумел транспорт. Не надрывалась всяческая техника — если не считать негромкого свиста гончарных кругов и нестройного звяканья ручных инструментов. За каждым из этих звуков подразумевался определенный человеческий умысел. Практически не раздавалось безличных звуков. Казалось, каждый звук служит отражением некой конкретной цели, и почему-то Мак-Аран вдруг почувствовал себя странно и одиноко. Всю жизнь он прожил в огромных земных городах; и даже на диком высокогорье постоянно слышался далекий рев вездеходов, гудение высоковольтных ЛЭП, свист разрезающих воздух высоко над головой реактивных самолетов — знакомый успокаивающий фон. Здесь же было тихо, до жути тихо — потому что стоило какому-нибудь звуку разрушить безмолвие, за этим звуком тут же открывался какой-то конкретный смысл. И никуда от него было не деться. Если раздавался звук, к нему обязательно надо было прислушаться. Звуков, которые можно безболезненно проигнорировать, на этой планете попросту не существовало. Ведь когда на Земле слышишь далекий рев реактивных двигателей или видишь вспухающий над горизонтом дымный след взлетающей орбитальной ракеты, то прекрасно знаешь, что это не имеет к тебе ни малейшего отношения. На этой же планете любой шорох мог иметь к слушателю самое непосредственное отношение; и почти все время Рэйф напряженно слушал окружающее.
Ладно-ладно. Наверно, и к этому можно привыкнуть.
Он принялся инструктировать свою бригаду.
— Сегодня будем работать вдоль нижних скальных гребней — и особенно по руслам ручьев. Нам нужны образцы любой земли необычного вида… какой, к черту, земли — почвы. Каждый раз, как только цвет глины или суглинка меняется, берите образец и отмечайте на карте, где именно взяли… Джанис, ты картограф? — спросил он у девушки.
— Я работаю с миллиметровкой, — кивнула та, — наношу на карту мельчайшие изменения рельефа.
Утренний полевой выход оказался не
— Привет! Позвольте присоединиться к вам на обед? Не хотелось бы разводить еще один костер, — произнесла Джудит Ловат.
— Конечно, присоединяйтесь, мы только будем рады, — кивнул Мак-Аран. — Но, Джуди, что ты делаешь в лесу? Я думал, тебя давно отстранили от любой физической работы.
— Если уж на то пошло, — отозвалась та, — ко мне тут относятся как к багажному месту — и пальцем не позволяют шевельнуть, не говоря уж о том, чтобы подниматься в горку. Но если я проведу кое-какие анализы прямо в лесу, в лагерь надо будет тащить гораздо меньше образцов. Кстати, так мы и наткнулись на канатные лианы. Юэн говорит, прогулки на свежем воздухе — самая полезная вещь, если я, конечно, не переутомлюсь или не простужусь. — Она плеснула себе в кружку чаю и присела рядом с Мак-Араном. — Повезло сегодня?
— Как раз только что, — кивнул Рэйф. — Вот уже три недели, день изо дня, не попадалось ничего, кроме бесчисленных кварцитов и кальцитов. Последнее, на что мы тогда наткнулись, — это графит.
— Графит? А зачем он нужен?
— Ну, среди всего прочего, из него делают карандашные грифели, — пояснил Мак-Аран, — а древесины для карандашей тут предостаточно; так что можно будет хорошо сэкономить на других писчих материалах. Еще из графита делают машинную смазку, а, значит, больше животных и растительных жиров можно будет пустить в пищу.
— Удивительно, — произнесла Джуди, — сколько всяких вещей, о которых никогда не задумываешься. Буквально миллионы мелочей, которые мы привыкли принимать как должное.
— Точно-точно, — подхватил кто-то из бригады Мак-Арана. — Я всю жизнь думал, что косметика — это роскошь… ну, в смысле, никак не предмет первой необходимости. А тут недавно Марсия Камерон сказала, что работает над одной из самых приоритетных в списке Морэя программ — гигиеническим кремом, а когда я спросил, зачем это нужно, она объяснила, что на планете, где столько снега и льда, жизненно необходимо, чтобы кожа оставалась мягкой и не трескалась, а то могут пойти инфекции.
— Именно так! — рассмеялась Джуди. — А в данный момент все мы сходим с ума, пытаясь найти заменитель кукурузному крахмалу, из которого делается детская присыпка. Взрослые могут обойтись тальком, и его тут хватает, но если дети станут вдыхать тальк, у них начнут развиваться болезни легких. А все местные зерна или орехи не желают молоться достаточно мелко; мука — хороший адсорбент, но слишком груба для нежных младенческих попок.
— И сколько на это; осталось времени? — спросил Мак-Аран.
— На Земле, — пожала плечами Джуди, — мне оставалось бы месяца два с половиной. Камилла, я и Аланна, девушка Аластэра, идем вровень; следующая партия ожидается еще через месяц. Что будет со сроками здесь… ни малейшего представления. По расчетам Камиллы, — тише добавила она, — зима наступит раньше. Но ты хотел рассказать, что такое вы сегодня обнаружили.
— Фуллерову землю, — объявил Мак-Аран, — или что-то настолько на нее похожее, что мне отличить слабо, — Джуди недоуменно вскинула брови, и Мак-Аран пояснил: — Она используется в легкой промышленности для обработки тканей. Берется чуть-чуть животного волокна, что-нибудь типа шерсти — например, от рогатых кроликов, которыми тут все кишит… да и, наверно, их можно разводить на ферме — но с фуллеровой землей все процессы обработки существенно упрощаются, и ткань легче усаживается.