Выпавшие из времени
Шрифт:
– Вот что я тебе скажу, - продолжал Ковригин, даже не заметив, что помощник проигнорировал его вопрос.
– Люди, с которыми контактирует генерал, опаснее всех тех, с кем нам приходилось сталкиваться до сих пор.
Мангуст надолго замолчал, вспоминая что-то. Архангельский не решался прерывать его размышления. Наконец тот встрепенулся и заговорил снова:
– Помнишь, я рассказывал тебе, что перед войной почувствовал чье-то влияние на происходящие в стране события? Тогда я отлавливал мутантов по одному, а кто-то уничтожал их планомерно, как класс, используя для этого государственную машину. Сколько пролилось при этом крови, тебе не надо рассказывать. Мне
Неожиданно зазвенел телефон. Мангуст поднял трубку. Через несколько секунд его глаза загорелись бешенством, и он звенящим от гнева голосом проговорил:
– Так какого черта ты звонишь мне, недоумок? Срочно зови доктора!
Швырнул трубку на аппарат и сказал:
– Романову стало плохо, потерял сознание...
9
Об исчезновении Романова Захар Вансович узнал в тот же день, а назавтра тело генерала было обнаружено случайными любителями природы в лесополосе неподалеку от его загородного дома. Вскрытие не обнаружило никаких следов насильственной смерти, пожилой генерал скончался от обширного инсульта. Но совершенно непонятно было, каким образом Романов умудрился покинуть свой кабинет никем не замеченный, и что занесло его в лесополосу. Для возбуждения уголовного дела не было оснований, но директор ФСБ назначил служебное расследование, которое впрочем, судя по первым результатам, обещало неминуемо перейти в разряд висяков.
Захар был категорически не согласен с таким исходом дела и провел собственное дознание. Теперь, после гибели генерала, у него не было прежнего доступа в его службу, поэтому пришлось прибегнуть к кое-каким ухищрениям, чтобы во всех подробностях узнать о последних днях его жизни. Результаты расследования заставили его серьезно призадумался. Оказалось, что чуть ли не под самым носом у него произошли странные события, про которые он узнал с непозволительным опозданием. По отпечаткам сознания, снятым со свидетелей, Захар определил двоих неизвестных, принимавших непосредственное участие в похищениях. Одним из них оказался вовсе не неизвестный, а уже знакомый Захару бывший майор милиции Обрубков. Второго он никогда не встречал, но сразу определил в нем мутанта, причем довольно сильного.
Такой союз насторожил Захара. Вспомнив, что в свое время рекомендовал Романову взять майора в свой штат, он пожалел, что не настоял тогда на своем. Теперь же кто-то перехватил Обрубкова и использует его в своих непонятных целях. Но кто? У Захара не было ни одной версии, и это сильно раздражало его. Больше всего беспокоила мысль, что мутант-одиночка вряд ли решился бы вступать в открытое противостояние с такой серьезной государственной структурой, как служба генерала Романова. А если это так, то значит, что за его спиной стоит не менее серьезная сила.
Захар немедленно собрал своих людей и предъявил им для опознания ментальный портрет "Джеймса Бонда". Ахмет Салимзянов, возглавлявший в послевоенные годы немногочисленную группу ленинградских отшельников, вспомнил, что в городе орудовала парочка странных мутантов, железной метлой сметающая черных колдунов, ведьм и прочую нечисть. Один из "народных мстителей" вроде бы начал заниматься этим делом еще до революции, служа в полиции, но Ахмет ни разу не встречался с ним и в лицо не знал. Зато его молодого помощника ему
Эти мутанты делали, в общем-то, полезное дело, не затрагивая интересов клана, и Салимзянов, убедившись, что они действуют на свой страх и риск и за ними никто не стоит, не стал тогда вмешиваться в их деятельность. В середине шестидесятых следы обоих затерялись. И вот теперь один из них вновь всплыл на поверхность.
По рисованному портрету узнал этого человека и сосед Захара цыган Тарас, встретивший "Бонда" в поселке. Вспомнив про слежку, обнаруженную им на шоссе, Захар почувствовал легкий холодок в груди. Да, тогда он оторвался от наблюдения, но даже не попытался выяснить личность филера. Это говорило о недопустимой, непростительной расслабленности.
Связав последние события с тем, что стало известно о премьере, Захар рассудил, что в таком положении разумнее всего быть готовым к наихудшему варианту, и связался с Жуковским.
Они сидели за столиком кафе, отгородившись от остальных посетителей "завесой незаметности". Перед Захаром стоял наполовину пустой стакан минеральной воды, а Жуковский вертел в руках чашку с давно остывшим кофе.
– Боюсь, - говорил Захар глухим голосом, - что случилось то, чего я опасался всегда. Если мои подозрения обоснованы и эти мутанты, охотники за головами, сумели войти в доверие к властям и объединиться с ними, то нас не ждет ничего хорошего.
– Но почему?
– спросил Сергей Жуковский.
– Они чистят собственные ряды от выродков, а о нашем существовании попросту не знают. Что они могут нам сделать?
– После того, как у них побывал Романов, они кое-что знают и о нас, - сказал Захар. Во всяком случае, все, что знал сам генерал. Немного, но достаточно для того, чтобы испугаться. Непонятное всегда пугает, а страх вызывает ненависть. В среде мутантов бытует легенда о загадочных людях, живущих тысячу лет. Но их происхождение они объясняют совершенно ошибочно, считая их выходцами из собственной среды, которым удалось добиться такого долголетия с помощью тайных знаний. А знания эти они скрывают от остальных, якобы из зловредного нежелания плодить конкурентов. Вот и представь себе, какие чувства мы должны возбуждать в них!
– Пусть они еще найдут нас!
– попытался успокоить Захара Сергей.
– Сидорин смог, - парировал Захар, - могут суметь и эти. Только Сидорин, хоть и опирался на свои миллиарды, но был волком-одиночкой, а эти, похоже, вступили в союз с государством. Если государство, следуя подсказкам мутантов, навалиться на нас всей мощью, оно нас раздавит.
– По-моему, ты преувеличиваешь, - усомнился Жуковский. Не так-то просто будет справиться с нами.
– Хотел бы я разделять твой оптимизм, - горько усмехнулся Захар, - но прецеденты уже были.
– Не понял?
– удивился Сергей.
– А об этом не любит вспоминать никто, - пояснил Захар.
– Ни в ордене, ни у нас, в клане. Тогда мой братец Иван обратил внимание, что в органах власти и в верхушке НКВД оказалось слишком уж много мутантов, и решил навести порядок. Ему удалось проникнуть в самые верха и войти там в доверие. Но то, что началось потом, не укладывалось в рамки никакой логики. Началась такая кровавая вакханалия, которую можно объяснить только извращенным сознанием ее организаторов. Вместе с двумя-тремя десятками мутантов в мясорубку попали сотни тысяч неповинных людей. Не избежали этой участи и некоторые из наших. Били по площадям, и их гибель была случайностью, но что будет, если начнется целенаправленная охота?