Выпавшие из времени
Шрифт:
– Если что-то подобное и было, то мы этого не видели, - подумав, ответил Майоров.
– Но я не понимаю, для чего...
И снова контрразведчики проигнорировали его любопытство.
– А вообще-то странности были, - добавил Александр Евгеньевич, которому стал надоедать непонятный разговор, и захотелось поскорее его закончить.
– Главная странность - сама закладка этой дурацкой шахты. Конечно, не мое дело, но все это похоже на какую-то аферу. Только кому это нужно? Не знаю, кто за всем этим стоит, но денег они потратили уже больше, чем смогут заработать при самом лучшем раскладе. Вот и разбирайтесь, для чего это им понадобилось, а у меня нет никаких предположений.
– Вы в этом уверены?
– спросил майор.
–
– ответил Александр Евгеньевич, обидевшись, что майор усомнился в его профессионализме.
– Я не первый десяток лет работаю в районе, восемь лет оттрубил главным инженером на прииске, так что кое в чем разбираюсь. Как у нас можно получить прибыль? Только сведя затраты к минимуму, платя мизерные зарплаты и ни копейки не тратя на социальную сферу. А у них, вы бы посмотрели...
– он обреченно махнул рукой.
Майоров промолчал о том, что еще во время инспекции понял - с этой шахтой что-то нечисто. Как и о том, что, вернувшись после инспекции в райцентр, сунулся в архив геологической экспедиции, где обнаружил, что в злополучном распадке в семидесятые годы проводилась разведка, но не силами экспедиции, а какими-то непонятными людьми, после чего документация ушла в неведомом направлении.
Контрразведчики задали еще несколько вопросов и удалились, потребовав сохранить разговор в тайне, что Александр Евгеньевич и делал целых два дня, после чего не выдержал, и поделился с подчиненными, ездившими вместе с ним на инспекцию злосчастной шахты. Оказалось, что к обоим приходили те же плечистые молодые люди в штатском. А когда они узнали из новостей о взрыве на Ханданахе, то, посовещавшись, решили последовать совету и от греха подальше держать рот на замке.
Майор с лейтенантом сразу после разговора сели в "УАЗ" с хорошо утепленным салоном и по накатанному зимнику отправились вниз по Индигирке. Немного не доезжая до места впадения в нее ручья Ханданах, уже в темноте, загнали машину в лес, замаскировали ее легкой белой тканью и, забросив на плечи объемистые рюкзаки, углубились в распадок. Сначала они сверяли маршрут с линией на дисплее прибора, похожего на миниатюрный ноутбук, но батареи быстро замерзли, изображение сначала поблекло, потом исчезло совсем, и пришлось ориентироваться по старинке, по карте и компасу.
Не доходя до поселка золотодобытчиков, они поднялись на сопку, с вершины которой он был как на ладони, достали из рюкзака круглый белый предмет размером с футбольный мяч и установили его на большом плоском камне, направив окошком с круглой линзой в сторону поселка. Рядом расстелили, придавив углы камнями, серебристое полотнище солнечной батареи, наконечник кабеля с мягким щелчком вошел в гнездо разъема на боку электронного шпиона.
– У него хоть аккумулятор не замерзнет?
– спросил лейтенант. Это были первые слова, произнесенные с тех пор, как они ушли от машины. Голос звучал приглушенно из-за плотного шерстяного подшлемника с отверстиями для глаз и рта, спасающего лицо от жгучего мороза.
– Не должен, - так же тихо ответил майор.
– Специальная разработка. В крайнем случае, на солнечной батарее сработает.
Он отошел в сторону и критически осмотрел дело своих рук. Яркая, почти полная луна заливала мертвый белый пейзаж голубоватым светом, из отверстий в подшлемниках с тихим шелестом вырывался пар, а сами подшлемники и опущенные уши меховых шапок были покрыты инеем.
– Годится!
– оценил он работу.
– Снизу никто не увидит, а сюда ни один дурак не полезет. Давай быстро обратно, а то уже под шестьдесят жмет.
Обратный путь занял у них гораздо меньше времени. Даже не пытаясь завести мотор поворотом ключа, они разожгли две паяльные лампы и полезли под машину отогревать картер, коробку передач, мосты и все остальные агрегаты. Но даже после этого пришлось не меньше минуты крутить стартер, прежде чем двигатель чихнул и взревел
Лейтенант собрал оборудование и убрал ширму, отделяющую его от командира. Майор, следуя инструкции, все это время просидел с пистолетом в руке, готовый умереть, но не отдать врагу секретную аппаратуру и живого шифровальщика. Теперь, убедившись, что все в порядке, он спрятал оружие, забрал блокнотный листок и немедленно сжег его в пепельнице. Покончив с делами, достали пакет с продуктами и бутылку водки, с чувством выполненного долга выпили по полному стакану, хорошенько перекусили и тронулись в путь.
Почти две недели установленный на сопке "шпион" передавал на спутник, а с него в штаб военного округа, картинку поселка золотодобытчиков и перехват всех электронных сигналов и телефонных переговоров его обитателей. Все это время шел оживленный обмен мнениями между Дальним Востоком и Москвой. Высокие чины спешно искали виновника, допустившего проникновение чужой спецслужбы к месту, где под землей таилось нечто такое, к чему их нельзя было подпускать на пушечный выстрел. Тревога поднялась после шифровки из резидентуры ГРУ в Соединенных штатах, в которой говорилось, что вылетевший в Россию по контракту с канадцами инженер имеет непосредственное отношение к военной разведке. Копнули глубже, и оказалось, что практически все иностранные работники компании, получившей лицензию на добычу золота на ручье Ханданах - выходцы из того же ведомства. А когда, подняв старые дела, свели все воедино, волосы встали дыбом даже у лысеющих генералов. Иностранная разведка подбиралась к тайне, которую не удалось раскрыть даже советским генсекам.
Теперь одни искали стрелочника, а другие - выход из сложившегося положения. В высоких кабинетах дым висел столбом, обсуждались десятки вариантов. А когда было выработано устраивающее всех решение, с точки постоянного базирования поднялся вертолет Ка-50 и взял курс на Индигирку...
Снимая с сопки свою закладку, майор Мозговой и лейтенант Шилкин увидели картину разгрома и, конечно, поняли, что, хоть и не напрямую, но тоже причастны к гибели нескольких десятков человек. Но никакой вины они за собой не чувствовали, потому что, во-первых, выполняли приказ, а во-вторых, сорвали коварные вражьи планы. Для майора погибшие были далеко не первыми, отправленными лично им или с его непосредственным участием к "верхним людям", поэтому он переживал меньше. Лейтенант по молодости лет еще не успел завести счет, но внутренне уже был готов к этому. Не испытывая угрызений совести, оба старались как можно быстрее забыть о недавнем задании, но судьба распорядилась иначе.
4
Капкан, настороженный Арнольдом Каляевым в тот год, когда президента-генсека сменил новый, всенародно избранный, коего ничуть не интересовали романтические бредни давно умершего литератора, сработал в самом конце две тысячи восьмого. Попался в него полковник Генерального штаба, принесший бумагу с необходимыми визами и получивший в бывшем архиве ЦК копии материалов, объединенных под грифом "Писатель". Когда-то Каляев лично попросил ответственного работника архива следить за их движением и повторял просьбу всем его преемникам, поэтому в его офис позвонили в тот же день. Отказать в просьбе Арнольда Ефимовича было трудно...