Выполняя приказ
Шрифт:
– Не ошибся. Учти, Кэтти у нас девушка серьезная, сам Милтон Кроуфорд от нее по морде схлопотал.
– Кто это - Кроуфорд?
– Разговор про Милтона?
– Подошел к нам лорд Гамильтон,- о, это единственный мой родственник, на данный момент - мой наследник. Надеюсь, что богатства Гамильтонов ему не достанутся. После моей женитьбы и, даст Бог, рождения наследника, я оставлю Милтону в завещании пару тысяч кредов, которые он тут же просадит в казино.
– Вообще-то говорили не о Милтоне, а о Грейс и Кэтти. Майор сожалел, что Кэтти носит длинные волосы...
Лорд Генри
Можно работать за полное жалование, если не собираешься учиться. Отбирает слуг Торп. Очень строго и придирчиво. Неглупые и симпатичные парни и девушки, отработав день, вольны пользоваться большой библиотекой, съездить в близлежащий городок, устроить вечеринку, благо толстые старинные стены замка глушат любые громкие звуки.
Если парень с девушкой из числа слуг решили пожениться, то им приходится покинуть замок. Они получают домик в поселке, расположенном рядом с замком. Работать будут в приусадебном хозяйстве. Не прощают слугам четыре порока: лень, глупость, ложь и расхлябанность. Ценятся подтянутость, аккуратность, точность, вежливость. Неадекваты не уживаются и покидают поместье. Также его должны покинуть и те, кто вступает в брак на стороне, то есть с жителями любого другого населенного пункта.
Таким образом, за последние сто пятьдесят лет, ибо правила эти завел еще прадед нынешнего лорда, Гамильтон-хаус превратился в маленький рай, где жили хорошо знакомые друг с другом, обеспеченные, физически и психически здоровые люди. В поселке была небольшая поликлиника и крошечная больница, где, в основном, принимали роды. Замкнутости не было. В отпуска ездили куда хотели, насильно в поселке и в замке никого не удерживали. Кто-то покидал Гамильтон-хаус навсегда, появлялись новые люди. Был только один маленький нюансик: все проживавшие здесь были европейцами, не менее, чем в десятом колене. В основном - англичане и шотландцы. Но были скандинавы, бельгиец, голландец, немец, датчанка, две француженки, двое швейцарцев.
– Я, наверное, утомил вас своим рассказом?
– Спросил Гамильтон.
– Что вы, милорд, все это довольно интересно. Я немножко оторвался от гражданской жизни. Лагерь, полигон, бар, каюта военного транспорта...
– Кстати, в это воскресенье сочетаются браком моя горничная Грейс и наш старший конюх Вильямс. Будет довольно шумный праздник. Не хотите задержаться на денек?
– Благодарю, милорд. Но я в воскресенье рассчитываю быть уже в России. У меня очень короткий отпуск, а я соскучился по белым березкам.
– Ах, да, я и забыл, что у вас загадочная славянская душа. Что ж, пойдемте, посмотрим на лошадей. Вильямс настолько прекрасный конюх, что я хочу его оставить в замке даже после женитьбы. Никто так не понимает лошадей, как он. И лошади его любят. У нас из правил бывают исключения.
–
Мы спустились во двор и прошли к распахнутым воротам конюшни. В стойлах стояли два красавца коня и две изящные кобылы. Вильямс оказался невысоким, белобрысым, худощавым парнем, которому трудно было дать его 25-ть лет. В лучшем случае, выглядел он лет на 17-18. Вспомнив внешность Грейс, я подумал, что они будут замечательной парой.
Вильямс дал мне несколько кусочков сахара. Я дал по кусочку двум лошадкам: Фиалке и Маргаритке. Могучий жеребец Гиацинт равнодушно захрустел угощением. Конь по кличке Ирис, осторожно взяв мягкими губами с моей ладони сахар, тихо заржал.
– Вы ему понравились,- резюмировал Вильямс.
– А нельзя ли?..
Вильямс посмотрел на лорда, тот согласно кивнул:
– Я думаю, что майор сможет усидеть в седле.
Через десять минут оба коня были оседланы. Не особенно умело, но, используя всю свою подготовку, я уселся в седло, старательно копируя Вильямса, который сел верхом на Гиацинта. Выполняя несложные, понятные указания старшего конюха и во всем подражая ему, я верхом на Ирисе выехал из замка. Под копытами коней прогрохотали доски моста.
Обратно мы вернулись примерно через час, дружески болтая. Когда я более-менее ловко спрыгнул в конюшне с Ириса, Вильямс одобрительно сказал:
– Вы - прирожденный кавалерист, всего за неделю я бы сделал из вас лихого наездника.
– Спасибо за добрые слова и за науку. Нет у меня, к сожалению, недели, а то бы я с удовольствием овладел этим замечательным искусством - ездой на лошадях.
Выйдя из конюшни, узнал от слуги, которому поручили передать мне сообщение, что Шортер и лорд находятся в библиотеке. Слуга подробно объяснил, как туда пройти. Идя по широкому, полутемному коридору первого этажа, подходя к повороту, я услышал доносившиеся из-за угла голоса, гулко разносившиеся в пустоте большого коридора:
– Представляешь, Грейс, подходит ко мне Шортер и говорит: "Кэтти, не могли бы вы пойти к Фиби, чтобы она подстригла вас покороче. Нашему гостю нравятся девушки с короткой стрижкой". Нет, каково?!
– Но, Кэтти, ты же сама собиралась подстричься.
– Да, собиралась. Но меня возмутила эта просьба. Чтобы, видите ли, понравиться какому-то гостю... Ублажать своим видом какого-нибудь толстопузого бизнесмена или плешивого графа? Увольте. Хватит с меня сальных взглядов Милтона Кроуфорда. Я думала, что меня уволят из-за того случая, когда съездила ему по физиономии. Но после того, как лорд извинился передо мной за поведение своего родственничка, успокоилась. В конце-то концов, осталось год потерпеть. Не по мне эта работа, а куда деваться?