Выпуск 2. Пьесы для небогатых театров
Шрифт:
АНТОНИНА. Мы, значит, с вами сидим, сидим… сидим, сидим… и каждая ваша минута… доллар?
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Это если обобщенно рассматривать. Но в целом — да. Жизнь идет, счетчик крутится, Оттого, что я тут с вами… жду… столько времени… дела, вы сами понимаете, не останавливаются.
АНТОНИНА. А я так никогда в руках доллара не держала… Все рубли да рубли…
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Серьезно? Быть не может!
ДЕД.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Да я покажу. У меня есть.
АНТОНИНА. Вот здорово.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Щас, щас, подождите… секунду… одну секундочку… Вы-то, Тамарочка, наверняка видели… вам, Тамарочка, кофточка эта очень к лицу… Где же он… А… Вот.
АНТОНИНА. Какой помятый.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Помялся немного. В пути.
АНТОНИНА. А вдруг фальшивый?
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Уверяю вас, не фальшивый.
ДЕД. Чей-то даже портрет… Президента, небось.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Вашингтона… Или Линкольна.
ТАМАРА. Вашингтона.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Ну да, Вашингтона.
АНТОНИНА. А зачем у него печать на лбу?
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Где?
АНТОНИНА. Вот, печать.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Печать?
АНТОНИНА. Кто-то печать поставил.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Банк.
АНТОНИНА. Погасили. Недействительный.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Что значит «недействительный»…
АНТОНИНА. Мы такие на почте ставим. Штемпель называется.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Какой штемпель еще?
АНТОНИНА. А тут что-то написано… Но… Но… Во…
ДЕД. Новосокольники?
АНТОНИНА. Я же говорю, штемпель.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Да ну вас. Там по-английски.
ТАМАРА. Плохо пропечаталось.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Ладно, давайте назад.
АНТОНИНА. Новосокольники.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Нет никаких Новосокольников!
ТАМАРА. Что-то мы подзастряли.
ДЕД. Мне бесплатно… Без долларов… Мне ветеранские… На последнюю еду примерку… Зубов…
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Сами вы Новосокольники…
ТАМАРА. Потерпите, нас тоже прицепят.
ДЕД. Будет много яблок в этом году.
АНТОНИНА. Ну еще подождем… Ну немного осталось…
Третье
Поменялись
ДЕД…Семь курочек, все несутся… Петух тоже молодец, боевой… Были кролики, последний остался, возьму самочку на развод… С поросенком решил отдохнуть… прошлым летом устал… без кормов… Зубы сделаю, буду крышу чинить… Завтра будет примерка зубная… в Санкт-Петербурге…
ТАМАРА. Вот и он. Что вы там обнаружили, Игорь Сергеевич?
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Ничего хорошего. Проводник запер вагон. Что и требовалось доказать.
АНТОНИНА. Я же вам говорила. А вы не верили.
ТАМАРА. Нет, это в самом деле возмутительно. Отцепляют, завозят куда-то в тупик и еще закрывают на ключ. Сколько можно терпеть?
ДЕД. Он… себе на уме… проводник.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Его тоже можно понять. Мы уйдем, а тут матрасы, подушки.
АНТОНИНА. Чтобы мы не ушли с матрасами, он нас и запер.
ТАМАРА. Неужели я матрас унесу?
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Вы мне нравитесь, Тамарочка. Он же не знает, что вы преподаете музыку,
ДЕД. А я так думаю. Если запер, то, значит, ненадолго. Значит, скоро поедем.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Хотелось бы верить.
АНТОНИНА. Если нас не прицепит к себе кишиневский поезд, как же мы доберемся до Ленинграда?
ДЕД. До Санкт-Петербурга.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. И главное — когда?
АНТОНИНА. Но я все равно покажу. Он будет по эту сторону… вы увидите… В том доме я с ним познакомилась.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. С кем?
АНТОНИНА. С Чудаковым… С Михаилом Степанычем.
ДЕД. Зубы и подождать могут. Крыша не ждет. Надо крыть крышу. Крыть. Крыть.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Почему вы молчите, Тамарочка? Говорите, пожалуйста, не молчите.
ТАМАРА. Я не меньше вас говорю.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Вы какую музыку преподаете? Классическую или современную?
ТАМАРА. Просто музыку. Я музыку преподаю.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. У вас такой голос. Вы, наверное, петь умеете?
ТАМАРА. Это моя работа, Игорь Сергеевич. А вы уверены, что мы в Новосокольниках?
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Вы мне, Тамарочка, все больше и больше нравитесь. Где же мы, как не в Новосокольниках? В тупике. Но в Новосокольниках.