Выпуск II. Том 2
Шрифт:
– Меня всегда интересует убийство, лорд Эджвер.
– Но вы его не совершали. Похвальная осторожность. Вам следует поучить осторожности тетю Сильвию. Осторожности и элементарной маскировке. Не удивляйтесь, что я называю ее тетя Сильвия. По-моему, это остроумно. Помните, как она опешила, когда я ее так назвал в тот вечер? Бедняжка, она понятия не имела, кто я.
– En verite? [29]
– Ну да! Я был изгнан за три месяца до того, как она сюда въехала.
29
В самом деле? (франц.).
Его
– Красивая женщина. Но никакой утонченности! Действует, мягко выражаясь, прямолинейно.
Пуаро пожал плечами.
– Может быть.
Рональд взглянул на него с любопытством.
– Вы, кажется, не думаете, что это сделала она. Значит, она и вас окрутила?
– Я большой поклонник красоты, – ровным голосом ответил Пуаро. – И фактов.
Последнее слово он произнес без всякого нажима.
– Фактов? – резко переспросил его собеседник.
– Вы, вероятно, не знаете, лорд Эджвер, что прошлым вечером, в то время когда ее здесь якобы видели, леди Эджвер была в гостях в Чизвике.
Рональд выругался.
– Значит, она все-таки поехала! До чего же по-женски! В шесть часов она клянется, что ни в коем случае туда не поедет, а минут этак через десять – не больше, я полагаю, – передумывает! Вот и надейся на женские клятвы, когда планируешь убийство! Они погубили не один хитроумный бандитский план. Нет, мсье Пуаро, я не изобличаю себя. Вы думаете, я не понимаю, что у вас на уме? Кто Главный Подозреваемый? Естественно, всем известная Паршивая Овца – Плохой Племянник.
Он хихикнул.
– Поберегите свои серые клеточки, мсье Пуаро, не бегайте и не расспрашивайте, был ли я поблизости от тети Сильвии, когда она божилась, что никакие в мире силы не заставят ее выйти вечером из номера. Я вам сам скажу: был! Поэтому сразу задайте себе вопрос: уж не гадкий ли племянник побывал здесь вчера вечером в златокудром парике и парижской шляпке?
И он удовлетворенно оглядел нас обоих. Пуаро слушал его очень внимательно, склонив, по обыкновению, голову набок. Я чувствовал себя не в своей тарелке.
– У меня был повод – спорить не стану. Более того, я собираюсь сделать вам подарок в виде сообщения громадной важности. Я приходил к дяде вчера утром. Зачем? Просить денег. Да, ешьте на здоровье, просить денег! И ушел ни с чем. А сегодня утром все газеты сообщили о смерти лорда Эджвера. Кстати, хорошее название для книги – Смерть лорда Эджвера.
Он выжидательно посмотрел на моего друга, но тот по-прежнему молчал.
– Ей-богу, мсье Пуаро, ваше внимание мне льстит. Капитан Гастингс сидит с таким видом, будто перед ним призрак. Расслабьтесь, мой дорогой. Сейчас я разряжу обстановку. Итак, на чем мы остановились? На Плохом Племяннике, который пытается очернить Тетю, Жену Дяди. Племянник, прославившийся в свое время исполнением женских ролей, достигает вершины сценического перевоплощения. Сообщив дворецкому нежным, девическим голоском, что он леди Эджвер, племянник мелкими шажками семенит в библиотеку. Все довольны, никаких подозрений «Сильвия», – восклицает любящий дядя. «Джордж», – пищу я, бросаюсь ему на шею и аккуратно протыкаю ее перочинным ножом. Остальные детали – чисто медицинского свойства, их можно опустить. Псевдодама удаляется домой и крепко засыпает после хлопотливого, полного трудов дня.
Он встал, смеясь налил себе еще виски с содовой и медленно вернулся на свое место.
– Убедительно, да? Но тут-то мы и подходим к сути. Какое разочарование! Как неприятно сознавать, что
И он осушил стакан.
– Я питаю слабость к алиби, – признался он. – Всякий раз, когда читаю детективный роман, я жду, когда герои начнут выкладывать свои алиби. У меня оно – лучше не бывает. Тройной еврейской пробы. Проще говоря, мистер, миссис и мисс Дортхаймер. Очень богаты и очень любят музыку. В Ковент-Гардене у них своя ложа. И в эту ложу они приглашают потенциальных женихов. Я, мсье Пуаро, – потенциальный жених, и не худший из тех, кто согласился бы их осчастливить. Нравится ли мне опера? Честно говоря, нет. Но мне очень нравится обед, которым кормят до театра на Гроувнер-сквер, и ужин, который следует после. Оба бывают превосходны. И пусть мне приходится танцевать с Рахилью Дортхаймер, пусть у меня потом два дня ноет рука! Так-то вот, мсье Пуаро. Когда дядюшка истекал кровью, я, сидя в ложе, нашептывал любезности в отягощенное бриллиантами ушко черноволосой Рахили, и ее длинный еврейский нос сентиментально вздрагивал. Благодаря чему я сейчас могу быть с вами совершенно откровенным.
Он откинулся на спинку стула.
– Надеюсь, вам не было скучно. Есть ли у вас какие-нибудь вопросы?
– Поверьте, лорд Эджвер, мне скучно не было, – ответил Пуаро. – И раз вы так добры, то ответьте, пожалуйста, на один маленький вопрос.
– С удовольствием.
– Давно ли вы знакомы с мисс Карлоттой Адамс?
Чего-чего, а этого молодой человек явно не ожидал. Выражение его лица резко изменилось.
– Зачем вам это нужно знать? Какое это имеет отношение к тому, о чем мы с вами говорили?
– Мне просто любопытно. Что касается остального, то вы так подробно обо всем рассказали, что у меня нет необходимости задавать вам вопросы.
Рональд пристально посмотрел на него, словно дружелюбие Пуаро было ему не по вкусу и он предпочел бы, чтоб тот был более подозрительным.
– С Карлоттой Адамс? Сейчас скажу. Около года. Или немного больше. Я познакомился с ней в прошлом году, когда она выступала здесь в первый раз.
– Вы хорошо ее знали?
– Неплохо. Карлотта не из тех, кого можно так уж хорошо знать. Она довольно скрытная.
– Но она вам нравилась?
Рональд недоуменно взглянул на него.
– Почему вас это интересует? Потому что вы нас тогда видели вместе? Да, она мне очень нравится. Она не злая, умеет внимательно слушать, когда говорит мужчина, так что он даже начинает чувствовать себя человеком!
Пуаро кивнул.
– Понимаю. Значит, вы будете огорчены.
– Огорчен? Чем?
– Известием о ее смерти.
– Что? – Рональд вскочил на ноги. – Карлотта умерла?
У него был совершенно ошеломленный вид.
– Вы шутите, мсье Пуаро. Когда мы в последний раз виделись, она была абсолютно здорова.
– Когда это было? – спросил Пуаро.
– Позавчера, кажется. Точно не помню.
– Tout de meme [30] , она умерла.
– Наверное, это был несчастный случай? Какой? Автомобильная катастрофа?
Пуаро поглядел в потолок.
– Нет. Она выпила слишком большую дозу веронала.
– О-о! Понятно... Бедная... Какой кошмар.
– N'est-ce pas? [31]
30
И все же (франц.).
31
Не правда ли? (франц.).