Выпуск II. Том 3
Шрифт:
Она изумленно смотрела на него.
— А теперь, пожалуйста, постарайтесь вспомнить, мадам, — продолжал он. — Вы вернулись в отель быстрым или медленным шагом?
— Пожалуй, медленным.
— Заметили ли вы что-нибудь на дороге?
— Боюсь, что нет. Я была погружена в свои мысли.
— Извините меня за то, что я задаю вам этот вопрос, не можете ли вы нам сказать, о чем вы думали?
Кристина посмотрела.
— Я полагаю, — смущенно ответила она, — что вам необходимо знать это… Я думала, не уехать ли мне отсюда. Уехать, ничего не сказав моему мужу. Я чувствовала себя такой несчастной!
— Кристина! —
— Верно, — продолжал Пуаро своим спокойным голосом. — Вы были поглощены вашими мыслями и не обращали внимание на то, что происходило вокруг вас. Вы шли очень медленным шагом и, вероятно, даже часто останавливались в задумчивости.
Кристина кивнула головой.
— Вы угадали, мсье Пуаро. Именно так все и было. Придя в отель, я словно пробудилась ото сна! Боясь опоздать, я бросилась в холл и, лишь увидев настенные часы, поняла, что времени у меня было достаточно!
— Так оно и было, — подтвердил Пуаро.
Он повернулся к Маршаллу.
— А теперь надо вам рассказать о предметах, которые я обнаружил после убийства в номере вашей дочери. Я подобрал в камине большой кусок оплавленного воска, наполовину сгоревшие волосы, кусочки картона и бумаги и обыкновенную булавку. Бумага и картон, может быть, и не имели большого значения, но об остальном этого сказать было нельзя, особенно если я добавлю, что среди книг вашей дочери я обнаружил взятую в деревенской библиотеке книжку о колдовстве и черной магии. Она легко раскрылась на начале главы, описывающей, как можно кого-нибудь околдовать. Надо вылепить из воска маленькую фигурку, представляющую собой вашего врага, а потом ее нужно медленно растопить или вонзить туда, где у нее условно находится сердце, булавку. Таким образом человек, по чьему образу вылеплена фигурка, умирает. Позднее я узнал от миссис Редферн, что в то утро Линда Маршалл рано вышла из отеля, что она купила свечи и что она смутилась, когда из-за непредвиденных обстоятельств истинная цель ее отсутствия стала известна. Зная все это, я пришел к неоспоримому выводу: из свечного воска Линда вылепила маленькую фигурку, приделала ей волосы, взяв для этого несколько волос со щетки своей мачехи, чтобы усугубить влияние оккультных сил, пронзила ей сердце булавкой и растопила ее на листках бумаги и картона. Суеверие, детская глупость… Но и желание убить.
Можно ли предположить, что было только желание? Могла ли Линда на самом деле убить свою мачеху?
На первый взгляд, у нее было прочное алиби. Но, как я вам только что объяснил, она сама сказала, который был час. Она могла с успехом заявить миссис Редферн, что было без четверти двенадцать, тогда как на самом деле было только пол-двенадцатого.
Когда миссис Редферн ушла, Линда могла в свою очередь уйти с Чайкиной скалы по тропинке, пересечь узкую полоску земли, которая отделяет ее от бухты Гномов, спуститься по лестнице, подойти к мачехе, задушить ее и вернуться назад тем же путем до появления мисс Брустер и мистера Редферна. После этого ей оставалось только опять пойти на Чайкину скалу, искупаться и спокойно вернуться в отель.
Все это возможно, но только при двух условиях: ей было необходимо точно знать, что Арлена Маршалл находится в бухте Гномов, и обладает достаточной физической силой, чтобы задушить ее.
Первое условие легко выполнимо. Линда могла, использовав чье-то имя, сама написать Арлене записку с просьбой
Кеннет Маршалл поднял голову.
— Надо сказать и то, что ее оправдали! — гневно произнес он.
— Да, ее оправдали, — подтвердил Пуаро.
— И я добавлю вот еще что, — продолжал Маршалл. — Моя жена Рут была невиновна. Я в этом абсолютно уверен. Когда живешь с кем-то под одной крышей, безошибочно узнаешь внутренний мир человека. Рут оказалась жертвой рокового стечения обстоятельств, не больше!.. Что касается Линды, то она не убивала Арлену! Я никогда в это не поверю!.. Это нелепо! Это абсурдно!
— Значит, вы думаете, что письмо подделано?
Маршалл взял протянутый Уэстоном листок, внимательно посмотрел на почерк, покачал головой и с сожалением произнес:
— Нет. Оно написано рукой Линды.
— Если это письмо написала она, — сказал Пуаро, — у нас есть только два объяснения ее поступку. Либо она действительно совершила преступление и призналась в этом, зная, что она убийца, либо она написала это письмо с целью взять вину кого-то другого на себя, опасаясь, что этого человека заподозрят в убийстве.
— Вы намекаете на меня? — спросил Маршалл.
— Вы считаете это невозможным?
Маршалл подумал и произнес очень спокойным голосом:
— Да. Оба эти предположения абсурдны. Сначала Линда действительно могла подумать, что подозрение падает на меня. Но впоследствии она поняла, что этого не может быть, так как полиция согласилась с моим алиби и начала искать в другом направлении.
— Хорошо, — отозвался Пуаро, — а что, если ее мучило не то, что вас подозревают или подозревали, а уверенность, что автор преступления — вы?
Переборов изумление, Маршалл рассмеялся:
— Еще одна нелепость!
— Я в этом не уверен, — возразил Пуаро. — Видите ли, смерть миссис Маршалл дает пищу нескольким версиям. Согласно одной из них, мы предполагаем, что она была жертвой шантажиста и что убил ее он. Согласно другой, грот Гномов служит передаточным пунктом торговцев наркотиками, и миссис Маршалл умерла, так как нечаянно раскрыла их секрет. Следуя третьей гипотезе, можно предположить, что преступление было совершено сумасшедшим, которого толкнул на этот поступок приступ религиозного безумия. И, наконец, есть еще четвертая и последняя гипотеза. После смерти вашей жены, капитан Маршалл, вы становитесь обладателем большого состояния.
— Я же только что вам сказал…
— Знаю, и в этом плане я согласен с вами: действуя один, вы не могли убить вашу жену. А если у вас был сообщник?
— Что вы хотите этим сказать?
Капитан Маршалл не сдавался, но от его спокойствия не осталось и следа. Его голос звучал угрожающе, глаза сверкали.
— Я хочу сказать, — ответил Пуаро, — что это преступление совершено не одним человеком, а двумя. Никто не утверждает, что вы сидели у себя в номере за работой и одновременно находились в бухте. Но у вас было достаточно времени, чтобы застенографировать ответы на полученные вами утром письма и сделать свои темные дела, пока ваш сообщник печатал их за вас в вашем номере.