Выпускной экзамен
Шрифт:
Но он ошибался.
Это был такой же повреждённый корабль с уничтоженной энергоустановкой. А внутри сидел несчастный, такой же как и он, запертый в маленькой тесной кабинке, которая стала ему всем миром до конца его жизни.
Пьер — Антуан даже вспомнил его, это был русский парень Дмитрий. Веселый и вечно неунывающий пилот уровня пятьсот плюс плюс.
Вот только сейчас он был грустным и обреченным.
Волей случая, два смертельно поврежденных корабля сошлись в одной точке пространства, продолжая стремительно рассекать космос, накручивая все уменьшающиеся круги вокруг огромной газовой планеты.
Они вообще могли сделать очень многое. Определить без приборов угловую скорость, почувствовать изменение вектора тяги, мгновенно прикинуть расход топлива, предсказать траекторию полета и многое, многое другое, что обычные пилоты делали с помощью многочисленных приборов.
Но сейчас все их умения и знания были бесполезны и только оттягивали неизбежное окончание. И они оба знали это.
Человек напротив долго смотрел на француза, шевеля губами. Он протянул руку вверх, уперевшись руками в стекло кокпита и не отрываясь следил за истребителем Пьера — Антуана. Что-то говорил, улыбался, показывал куда-то другой рукой, начал смеяться.
И француз понял, что Дмитрий сошел с ума. Потерял связь с реальностью и не осознает что делает.
Вот, русский потянулся куда то вниз. Там где…
— Нееет! — заорал Пьер — Антуан. Он знал, что находится в том месте.
Ручка отстрела кокпита.
Стеклянная кабина отлетела в сторону, а Дмитрий продолжал улыбаться. Отсутствие давления мгновенно выдавило из его легких весь воздух. Вода начала стремительно испаряться с поверхности кожи, от чего она начала чернеть, словно обугливаясь. Затем жидкость внутри, без наличия нормального атмосферного давления, начала вскипать в теле русского пилота. И хотя по сути это было невозможно, ведь кровь находится в замкнутой системе, но, видимо человек был ранен и герметичность этой системы нарушена.
Глаза лопнули, головной мозг, который больше чем на пятьдесят процентов состоит из воды мгновенно увеличился в размерах и потек через вырванные глазные яблоки и лопнувшие ушные перегородки. Мышцы раздувались и лопались. Ткань на животе вздулась и окрасилась черным.
Но он улыбался. Пилот жил и улыбался, дичайшая регенерация пыталась восстановить повреждения, но все было бесполезно. Спустя десяток минут Дмитрий потерял сознание.
Пьер — Антуан отвернулся от него через три минуты от отстрела кокпита. Смотреть на муки живого существа и осознавать, что возможно такое предстоит испытать и тебе, выжигало нервы.
Слезы брызнули из глаз, и он, зажимая себе рот, чтобы не заорать, снова не забиться в истерике, упрямо смотрел в сторону, на такой холодный и ленивый Сатурн, что миллионы лет крутит вокруг себя огромные кольца и будет продолжать крутить еще столько же. Ничто не изменится, ничто не повлияет на него.
Сколько так он сдерживал себя, пилот не знал, но, когда он все же осмелился взглянуть вверх, никакого корабля напротив с сумасшедшим пилотом, уже не было. Тот исчез, оставив после себя только чувство обреченности и близости смерти. В конце концов, Пьер — Антуан даже засомневался в его существовании. Возможно,
Каждый виток вокруг Сатурна снижал орбиту его смертельно раненого истребителя. Корабль летел над кольцами растянувшимися на миллионы километров, и пилот невольно смотрел на это чудо природы. Будь он в другой ситуации, с рабочим движком, и этим чудом можно было бы даже полюбоваться. Но сейчас вид этих колец вызывал в нем неугасаемое чувство жалости к себе.
Один в холодном, безжизненном космосе, в медленно остывающем корабле, который вскоре станет его саркофагом. Без связи, без возможности как-то изменить ситуацию. Совсем скоро, он войдет в плотные слои атмосферы газового гиганта и неумолимое, тысячетонное давление, раздавит его хрупкую скорлупку его истребителя как жука.
В последний момент Пьер — Антуан заворочался, ища в темноте бездонного пространства маленькую голубую искорку.
Землю.
Вот она. Такая далекая, такая родная.
Он провожал ее глазами до тех пор, пока его корабль не поглотила серая атмосфера Сатурна.
Глава 6
Особая благодарность Андрею «Fatum» Куриндину
за разработку концепциии и идею.
…шестнадцать месяцев назад…
Где я только не был, за все то время, что стал Учителем. Изъездил весь Земной шар, посетил десятки стран и почти все континенты. Даже на Луну слетал. А сейчас вон куда меня нелегкая закинула.
Марс.
Каменистая, безжизненная планета. Четвертая в Солнечной системе. Мечта фантастов и поэтов, обещавших на ней яблони и райские сады.
Увы, реальность оказалась гораздо прозаичней и печальней
Я пнул ботинком скафандра запорошённый песком камень. Внимательно в него вгляделся, ища что-то необычное. Но нет. Это обычный булыжник, который, будь он на Земле, не удосужился моего внимания. Ничего необычного. Ни следов от окаменелых растений, ни тем более раковин.
Сделал отпечаток подошвы в песке.
— Один маленький шаг для человека… — едва слышно прошептал самому себе.
Да. Я первый человек на Марсе.
— Ну давай там, не задерживай! — толкнули меня в спину и я не удержавшись от тычка, спрыгнул с лестницы спускаемого аппарата.
За мной, на поверхность «красной» планеты, гурьбой повалили прилетевшие со мной товарищи. Загомонили, заголосили, на все лады высказывая восхищение и удивление. В основном слова восхищения состояли из мата. И не только на русском.
Мы много беседовали как с уцелевшими после бойни на Луне инопланетянами — добровольцами, так и с членами сообщества Гек. И они все как один утверждали, что Рой, прибывши в систему, постепенно захватывает все планеты и более менее крупные спутники встречающиеся на его пути. Не выбирая пригодна эта планета к колонизации или нет. Главное, что там есть твердая поверхность, на которой можно разместить тысячи тысяч инкубаторов, подготавливая силы к штурму главной планеты.
Поэтому, основываясь на этом предположили, что уж мимо Марса то чужие точно не пройдут. Самая близкая планете к Земле, как-никак. Грех не воспользоваться таким шансом.