Выпускной. В плену боли
Шрифт:
— Что? Обратиться к отцу?
— Почему бы и нет.
— Взрослые всегда верят взрослым. Отец выглядит крайне положительным человеком. Нас не раз навещали органы опеки, но каждый раз уходили уверенные, что у нас идеальная семья.
— Если бы ты сказала мне… Я бы защитил меня.
— Да, в школе мне помнится ты прям жаждал меня защитить… Тебе было плевать на меня…
— Ася…
— Да ладно, что вспоминать. Просто не надо делать вид, что ты самый умный и знающий, — хочу отвернуться, но Демьян удерживает. Обнимает крепко, сильно, целует висок, расслабляя, увлекая в
— Как только выберемся отсюда я приду и набью твоему отцу рожу.
Почему — то эта мысль не вызвала отторжения. Только улыбку при кадре, который возник в голове.
— Защитишь меня?
— Ну конечно. Как я могу не защитить мою девушку.
— А я уже твоя девушка? Как Милена?
— Нет, ну в смысле… Да. Но там все иначе. Я не хотел ее брать с собой, а тебя хочу. Ты же поедешь со мной? – вот мы вместе выбираемся из подвала, счастливые и уставшие, вот Демьян ломает нос моему отцу и натравливает службы опеки, чтобы они следили за надлежащим выполнением родительских обязанностей, вот мы рука об руку идем к самолёту. Это все так ярко, так красиво, что плакать хочется. – Ну скажи, что — нибудь…
Демьян обхватывает мое лицо руками, целует мягко, легко, опаляет нежностью и заботой.
— Поедешь со мной?
— Поеду… — не могу скрыть улыбку, не могу не засмеяться от счастья, что окрыляет… Именно в этот момент раздается стук… Ненавистный. Пугающий. Демьян качает головой.
— Мы просто займемся любовью. Как пара… Как муж и жена.
— Как муж и жена?
— Да. Не для него, а потому что нам самим этого хочется. Нам же хочется, — опускает он руку между моих ног, туда где уже влажно, горячо, тянет сладко. Я прикусываю губу и киваю. – Доверяй мне, слушайся меня, и мы выйдем отсюда. Вместе.
— Вместе, — киваю, подчиняюсь, когда Демьян разворачивает меня спиной к себе и давит на поясницу.
— Вот так. Просто прогнись немного, просто расслабься…
— А спросить то можно, — выдыхаю, когда его пальцы начинает путешествовать по мокрой промежности, вверх-вниз, снова вверх, упираясь в тугое колечко попы… — Демьян, это…
— Это анальный секс... Придется потерпеть…
— Это же противоестественно…
— Зато крайне приятно…
— Тебе?
— Потом будет и тебе…
Глава 34.
Демьян, горячими ладонями, гладит мою спину, спускается на задницу, мнет ее, словно пытаясь расслабиться, но это кажется бесполезным. Я нутром предчувствую боль, которая меня ожидает. Я всегда ее ждала, но никогда не была к ней готова. Даже сейчас. Ощущение такое, что Демьян ни палец мне в задницу будет вставлять, а лупить по ней деревянной палкой. Напрягаюсь всем телом, почти не дышу… Волосы дыбом…
— Неужели так страшно?
— Давай поменяемся, и ты мне сам расскажешь? – поворачиваю голову, встречаю улыбку, а затем Демьян тянется чтобы меня поцеловать.
Сначала коротко губ касается, затем глубже, трогая язык, купаясь в слюне. Эти мгновения нежности позволяют еле светящемуся внутри меня лампочкой желанию разгореться ярче, побороть страх… Пусть и на считанные секунды.
Но даже этого хватает, чтобы не вздрогнуть, когда
Это вызывает странные ощущение. Можно, сказать захватывает дух, словно забралась на самое высокое дерево. Словно на тоненькой ветке, которая вот — вот хрустнет и понесет меня прямиком к твердой, опасной земле.
Я ахаю и падаю лицом в подушку, пока Демьян старательно ведет языком круги, все больше и больше увлажняя промежность, настолько, что влага стекает по бедрам…
В какой — то момент его язык словно соскальзывает и устремляется дальше, давит кончиком, расширяя сжатое колечко.
Нервы натягиваются до упора, словно струны на гитаре, которые вот—вот лопнут… Я трепещу, почти кончаю, я чувствую, как это темное и порочное поднимается из самых недр…. Можно себе признаться, да? Мне нравится это ощущение опасности и страха, наверное, потому что я знаю, ничего плохого… Действительно плохого Демьян мне не сделает. Он хочет быть со мной, спасти меня, забрать с собой… Я должна доверять ему, я не буду бояться… Тем более Демьян так старательно вылизывает мою попку, что кажется его большая палка скользнет туда без труда. Но когда к языку присоединяется палец, я понимаю, что ошибалась. Туго, до легкого, но весьма ощутимого дискомфорта…. Особенно когда палец скользит глубже, словно пробуя расширить тугой канал высокой температурой моего возбуждения.
Я не могу сдержать стон, но и сказать, что больно не могу. Странно, дико, неправильно, но кажется Демьян вошел во вкус, а по моим бедрам стекает все больше слюны, сначала обжигая, потом лишь холодя….
Я в тишине собственного тяжелого дыхания, слышу, как часто дышит Демьян, чувствую с какой силой сжимает мои бедра, пытаясь раскрыть узкое нутро.
Так сильно, словно хочет порвать.
Я ахаю, когда пропадает языку и добавляется другое палец. Я каждый миллиметр его ощущаю, даже короткий ноготь, который пробирается в центр, сдавливает стенки, пытаясь раскрыть меня для более глобальной опасности.
Твердой и налитой кровью. Член то и дело трется об меня, то и дело скользит по ноге, словно пытаясь снять то напряжение, что сковало наши с Демьяном тела.
— Ась, туго пиздец, больно будет, — словно оправдывается Демьян, но в какой – то момент я просто понимаю, что хочу этой боли, от него, только от него, потому что доверяю, потому что знаю, что после боли последует ослепляющее удовольствие от которого слезятся глаза, а с губ то и дело срываются неприличные звуки.
— Просто сделай это… — выдыхаю надсадно, сжимая руками смятые простыни. Демьян шумно выпускает воздух, тяжелой тенью поднимает надо мной, скользит пальцами по спине, сжимает талию. Вскрикиваю, когда его тугая головка упирается в дырочку, начинает ее раскрывать. Я стискиваю зубы, когда он двигается вперед, молчит, только дышит словно паровоз.