Вырастая из детства
Шрифт:
Я заполнила анкету въезжающего, расплатилась – и нам вручили ключ от № 80. На пятом этаже.
На прощанье Ирина допытывалась, когда же мы увидимся и пообщаемся. Она сказала:
– Мы хотели бы знать ваше расписание на эти дни.
Она, видно, решила, что я приехала сюда с какими-нибудь выступлениями, или лекциями. А иначе зачем ехать московской писательнице из столицы в глухую провинцию глухой осенью?
Я сказала:
– У нас планы простые. Мы хотим гулять, гулять и гулять…
Они очень удивились такому ответу. Из Москвы в Оренбург приехать на недельку ПРОСТО ПОГУЛЯТЬ?… По-моему,
Игорь Пинчук, когда они с Гавром переписывались через интернет, предложил, чтобы я провела какой-то семинар по поводу обучения детей без школы. На примере Ксюши. Я отказалась. Не зная, где, перед кем и зачем выступать, мне трудно было на это согласиться. Тем более, я, в принципе, этим не занимаюсь. Я человек пишущий, но не говорящий. Да, нелюбовь к публичным выступлениям. Да, может быть, наследие детского страха речи. Неважно. Просто не люблю, и всё. Извините.
Ксюша сладко спит.
А я опять впилась в карту Оренбурга… Полигонная улица – здесь, здесь, совсем неподалёку от гостиницы! Да, можно дойти пешком. Так что, как только Ксюша проснётся, тут же туда и отправимся.
…А ночью шёл дождь… и было тепло, даже жарко, и я раскрыла настежь балкон… а потом опять уснула, а машины так сладко шуршали шинами по мокрым асфальтам… и мне снилось, что мы гуляем по Оренбургу без карты, и ничего не можем найти…
А вот и Ксюнечка проснулась!
Продолжал моросить ласковый дождик… Было тепло и туманно.
В скверике у гостиницы цвели бархатцы и мальвы… Люди, куда мы приехали? Может быть, в Сочи?… Было типичное позднее бабье лето.
И мы пошли под двумя зонтиками, под этим тёплым морошением…
Полигонная и в самом деле оказалась не так далеко. И всё такая же грязища на ней! Как и полсотни лет назад…
Идём. Два ряда двухэтажных домиков – старых, но всё же поновей, чем тот, в котором мы когда-то жили. У меня мечта – найти тот кирпичный дом, который мы тогда строили: днём – мама с заключёнными, а по вечерам – мы с ребятами. Если мы найдём этот дом, то я смогу показать Ксюше место, где БЫЛ мой дом. Он был – рядом.
…И вот идём мы по этим дворикам, я щёлкаю фотоаппаратом… и ВДРУГ!
Я ВИЖУ НАШ ДОМ!!!
Как во сне. Щиплю себя за ухо. Нет, не просыпаюсь…
Стало быть – явь! Но – совершенно фантастическая… Так уже было в Днепропетровске на Философской улице, когда я увидела свой дом, который должны были снести двадцать лет назад. Но он стоял! Как будто дожидался меня.
Дождался и этот, на Полигонной…
Милый мой, милый! Конечно, я хотела тебя увидеть, но совершенно не надеялась.
Покосившаяся, обшарпанная дверь подъезда…
В подъезд трудно войти – надо перепрыгивать большую лужу у входа. Ах-ах, всё как прежде! Где же мой милый папочка, который бы внёс меня в этот дом на руках? Где мой папочка?… Скрипучая лестница на второй этаж… Деревянные перила, деревянные, стоптаные ступени, прогибающиеся
От волнения перепутала двери, и была уверена, что звоню нашим соседям… Открывает молодой человек лет двадцати трёх, спрашиваю у него про мальчиков, про двух братьев, Володю и Анатолия, которые жили здесь когда-то. Он спрашивает:
– А когда они тут жили?
– Пятьдесят лет назад…
У молодого человека округляются глаза:
– Сколько?!
– Ну да, это давно было. Так что они уж не мальчики… Но для меня они остались мальчиками.
Молодой человек говорит, что живут они тут всего 25 лет. А кто жил до них – не знает. Мы разговариваем при открытой двери, я смотрю в прихожую за его спиной – и до меня постепенно доходит, что я смотрю в прихожую НАШЕЙ бывшей квартиры! Квартиры № 7.
Мурлычет кошка… Ксюша обнимается с ней, чешет у неё за ушком. Серенькая кошечка с белым пузиком и серо-зелёными глазками… Не ты ли, Киня, воплотилась тут вновь, чтобы поприветствовать меня на Полигонной улице? Или, может, это твоя дальняя родственница, но удивительно похожая на тебя?…
Потом я позвонила нашим соседям. Но за дверью – тишина… Никого нет.
Между прочим, только дверь нашей квартиры осталась прежней – деревянной, с деревянными перепонками, такая старинная дверь моего детства… А все остальные двери – современные. Но наша дверь сохранилась. Спасибо новым жильцам.
…Ходили вокруг дома, фотографировали его со всех сторон. Наверное, за всю его предыдущую жизнь его столько не фотографировали. Сколько за этот час.
– А вон кухонное окошко! – показываю я Ксюше. – На этой кухне бабушка жарила дранники… А вот это – моё окно. Вдоль него стояла моя кровать. В это окно ввалилась тётка со стремянкой…
К дому подъехали зелёные «жигули», из них вышли два парня. Я и у них спросила про Володю и Анатолия. Они сказали: «Не знаем. Мы только недавно в этот дом въехали».
Ничего себе!… Оказывается, в этом доме есть новосёлы!
Соседний дом – такой розовый крепыш! – жив-здоров. В нём на первом этаже располагается какой-то офис. Ксюша хохочет, заливается:
– Вот, они там сидят внутри и даже не догадываются, кто строил их дом! Какие-то малявки!… Клепали по вечерам… Ой, не могу!…
И дом напротив стоит, как стоял. И сараи во дворе на своём месте. Только все чудесные балконы забиты досками или застеклены, таким образом их превратили в дополнительные комнаты. Кстати, все дома выкрашены в розовый цвет. Наверное, на Полигонной сейчас такая мода. Чтобы было веселее. Но по-прежнему в нашем дворе ни качелей, ни песочницы… Только выросло несколько задумчивых деревьев… Да бродит серенькая кошечка, и Ксюша накидывается на неё с ласками. Как же мы с дочкой похожи!
Но чего нет и в помине – так это СТЕПИ! Ещё разглядывая карту города, я это обнаружила. А теперь увидела это своими глазами.
Там, где была степь – дома, дома, деревья, забитая машинами Карагандинская улица… Вот оно как. Там, где была степь перед домом – теперь тут Карагандинская улица. А за ней – Ялтинская и Одесская, и дальше – город, город…
Так что дом мой теперь считается не по Полигонной, а по Карагандинской, 29.
А где же лагерь за колючей проволокой, который я видела из своего окошка?