Шрифт:
ВЫРОДОК. ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
Третий срез
Пробуждение было приятным. Лёгкий тёплый ветерок порой набегал на полянку, гладя эльму по волосам. Она села, согнув одну ногу в колене и уперев руки в естественное лесное покрывало, выгнула спину. Тело ещё не отошло от тех нагрузок, которые выпали на них за последние дни. Голова немилосердно чесалась, да и под одеждой ощущался неприятный зуд. «Неплохо бы окунуться» – подумала Юллин. Привстав из своего ночного убежища, она осторожно посмотрела по сторонам.
Верхушки скал уже были захвачены в плен встающим светилом. Его
–Светлого дня! Тоже рано встаёшь?
Раздавшийся сзади шепот Минги, заставил эльму подпрыгнуть на месте: так неслышно девочка подобралась к ней.
– А ты всегда подкрадываешься к тем, с кем хочешь поздороваться? – сердито шепнула Юллин в ответ и невольно почесала голову.
–Могу показать, где можно умыться, – не обращая внимания не недовольство эльмы, сообщила Минга.– И вообще привести себя в порядок.
–А там можно искупаться?
–Можно. И постираться тоже. Погоди, сейчас свою поновку принесу. А у тебя переодеться есть во что?
Юллин кивнула и девочка, так же неслышно, как и подошла, стала пятиться к группе деревьев, стоящих к ним ближе всего. Эльма тут же поняла, в чём секрет её бесшумности. Минга была босиком, и древесник послушно раздавался под её небольшими ступнями. Эльма взяла это на заметку, но сейчас её больше волновало, как, не тревожа других, сообщить караульному об их с Мингой планах. Она выпрямилась во весь рост и посмотрела в сторону укрытия Лохмотя. Тот тут же снова приподнял руку, показывая, что он её видит. Немного подумав, эльма решилась и знаками, принятыми в среде ратоборов, показала ему, что она отойдёт искупаться.
–«Интересно, поймёт?» – подумала она, но её сомнения тут же развеялись. Вольный Охотник моментально ответил на том же языке жестов. Юллин рассмеялась. Лохмоть сожалел, что не может пойти вместе с ней. Эльма шутливо погрозила ему кулаком и открыла свой природный тайник. Взяв оттуда мешок, она стала ждать. На этот раз, Минге не удалось застать её врасплох. Она подошла, держа в одной руке большой узел, а в другой свою обувку. Юллин тоже разулась и с удовольствием провела босой ногой по пушистому покрову. Хотя древесник немного щекотал пятку, ощущение было изумительно приятным. Жаль, но вскоре им с Мингой пришлось обуваться. В лесу на земле попадались колкие сухие веточки, тут и там были разбросаны оболочки семян иглицы, приятно пахнущего смолистого дерева, и наколоть ступню было делом несложным. Они прошли немного вглубь, а затем дочь Зубаря свернула к скалам. Лёгкий шум, состоящий из журчания и плеска воды, становился всё слышнее, и вскоре глазам Юллин открылась картина, от которой просто захватывало дух.
Видимо, где-то там, в верховьях, лесной ручей, ещё будучи полноправной речушкой, когда-то давно сумел пробить себе дорогу в скалах.
–Великая Рыбина! – выдохнула Юллин. – Как же красиво!
–Понравилось? – Минга нетерпеливо ждала ответа, видимо, втайне надеясь на похвалу от суровой воительницы.
–Очень!!! Ты молодец! Откуда ты про это всё, – Юллин обвела рукой чашу, – знаешь?
–Это мы с Шичей нашли. И поляну и это, – она, подражая эльме, тоже повела рукой. – Вернее, нашла я, а потом Шича нашёл меня.
–То есть ты когда-то просто заблудилась в этих местах?
–Нет.– Девчушка серьёзно смотрела на Юллин. – Я искала дом.
– Какой дом?– не поняла эльма.
–Мамин. Она мне говорила, что её дом в лесу. И что там горы. Здесь тоже есть лес и горы, правда маленькие. А вот дома нет. Но я всё равно буду его искать…
–А чем тебя не устраивает дом Зубаря? – поинтересовалась Юллин, снимая с себя одежду. – Маме, я думаю, всё равно, где вы будете жить.
Минга молчала и эльма, которой лишь оставалось стащить рукава рубахи, повернула к ней голову. Девчонка, вероятно, не расслышала её последних слов, так как во все глаза смотрела на плечо Юллин, вернее на то, что там находилось.
Эльма выругалась про себя. Она совершенно упустила из вида, что ни Минга, ни Шича, в отличие от её остальных спутников, знать не знали про клеймо. И теперь она замерла, ожидая реакции девчушки на это, возможно горькое для обеих, открытие. Зубарь, будучи мразотой, наверняка готов был издеваться над любым, стоящим ниже него по положению. А кого можно было безнаказанно пнуть, обругать или ещё как-то унизить? Рабов, в первую очередь. И свою дочь он, скорее всего, воспитывал по своим мразотным правилам. Она уже была готова грубо ответить на любое замечание мародёрской дочки, когда Минга вдруг подошла к ней и, приподнявшись, погладила надпись.
–У мамы тоже было такое, – задумчиво произнесла она.– Там, правда, были немного другие закорючки. Она говорила, что это не больно для тела, но страшная рана для души.
–Она права, – угрюмо произнесла эльма. – Твоя мать умная женщина. А теперь такой надписи у неё уже нет?
–Теперь нет, – как-то грустно ответила Минга. – Я сама видела, как она исчезала.
–Это хорошо! – порадовалась за мать Минги эльма. – Она теперь свободна.
–Да,– с какой-то едва уловимой заминкой, неохотно ответила девчушка, и заметившая это Юллин, решила перевести разговор на другое, чтобы Минга окончательно не замкнулась в себе.