Вырванное сердце
Шрифт:
Она отошла к окну и стала наблюдать, что творится на улице.
«Ничего себе частности. Моя кровная дочка неизвестно где ночует, возможно, не имеет своего угла. Наверное, она оставила свою жилплощадь мужу и дочери. Может, этот полицейский прав, говоря, что Мария потеряла память. Или Света? Доченька моя, бедняжечка. Ну ничего, всё теперь у нас будет хорошо. Ведь мы с тобой нашли друг друга и теперь никогда не расстанемся».
— Ой, мама, – Мария как ошпаренная отскочила от окна, –
– Ну, если ты не хочешь, чтобы он тебя видел, прячься в шкаф. – Мать удивилась неподдельному ужасу в глазах дочери. – Хотя по мне, так лучше во всём объясниться.
– О чем? Он же несёт полный бред, – замотала головой Мария. – Никакая я ему не жена, и нет у нас с ним общей дочери. Я просто, видимо, очень похожа на его пропавшую жену.
– Одно лицо с портретом на фотографии, которую он приносил, – подтвердила Зинаида Фёдоровна, сама пребывающая в полной растерянности от такой ситуации и не зная, что сказать дочери. – Тебе бы самой посмотреть. Я думаю, ты бы сама удивилась такому небывалому сходству.
Мария вздрогнула от звука звонка в дверь.
– Я всё же спрячусь, – просительно посмотрела на свою мать Мария. – Подожду, пока ты его выпроводишь.
Зинаида Фёдоровна не спеша дождалась, пока дочь устроится во внутренностях шкафа, и только затем пошла отворять дверь представителю закона, который уже проявлял нетерпение повторными короткими звонками.
Грачёв и впрямь проявлял нетерпение. Ещё при подходе к подъезду он увидел идущих прочь от дома заявительницу Нужняк и представительного мужчину, в котором он узнал нотариуса «чёрных риелторов» Руслана Кузнецова. Было видно, что между ними произошла какая-то ссора. Старая женщина всё пыталась его остановить, прихватывая за рукав кашемирового пальто, а он отмахивался от неё, стряхивая её руку, словно градусник.
Визит этого нотариуса в квартиру, которой хотят завладеть преступники, был явно не случайным и требовал детальной проработки. Также вызывал вопрос, что связывает заявительницу и пособника криминальных схем отбора жилья у социально незащищённых граждан. Но это потом, сейчас на первом месте для мужчины была встреча со Светланой. Ему показалось, что он даже заметил её фигурку в окне царьковской квартиры, но это произошло так быстро и неожиданно, что он и сам не понял, было ли это или ему только привиделось.
Дверь долго не открывалась, но спустя несколько минут усилий на пороге всё же появилась пенсионерка. Не дожидаясь приглашения, капитан прошёл внутрь. Его опыт подсказывал, что с этим нужно поторопиться, или дверь может закрыться, так как его визиту здесь никто не был рад.
– Разве я вас приглашала? – уже ему вдогонку только и успела отреагировать Царькова. – И собственно, чему обязана вновь?
Пожилая женщина была явно обескуражена такой бесцеремонностью полицейского.
– Где моя жена? – проигнорировал её вопросы оперативник. – И не говорите, что её опять нет. Я видел её в окне.
Не дожидаясь ответа
– Там в прихожей женское пальто висит, – вернувшись в комнату несолоно хлебавши и явно обозлённый результатом, буркнул Грачёв. – Явно не ваши размерчик и фасон. Светлана раньше любила такие модели носить.
Царькова почувствовала себя словно преступница, застигнутая с поличным.
«Пальто! Ну конечно! И как я не догадалась убрать одежду дочери? Значит, он понимает, что я вру и Мария спряталась в квартире. Ах! Шкаф – единственное место, где можно спрятаться. Он её сейчас там обнаружит! Вон он как посматривает в ту сторону!»
«Где Светка спряталась? Кроме этого пузатого шкафа для одежды вроде бы больше и негде».
Полицейский словно читал её мысли и медленно, но уверенно стал двигаться в направлении убежища дочери. Парализованная от волнения, Зинаида Фёдоровна могла только шептать молитву и надеяться на чудо. И чудо произошло. В квартиру вернулась Митрофановна. Пожилая женщина, не сумевшая вернуть свои деньги у нотариуса, была явно на взводе.
– А, вы уже здесь, товарищ капитан. Зря, выходит, я ходила на вас жаловаться… А где мошенница, чего-то я её не вижу. Неужто арестована?
– А ты все не уймёшься? – прервала её Царькова. – Теперь из-за квартиры готова на любую подлость. Совесть на старости лет потеряла.
– Дура ты старая. Да я спасти тебя хочу! – вспыхнула как спичка Митрофановна. – За правду я! Всегда стояла и стоять буду… Так где аферистка?
Зинаида Фёдоровна не стала больше ничего ей говорить, понимая, что все слова будут напрасны. Она демонстративно замолчала, показывая своё негативное отношение к бывшей работнице. Молчал и Грачёв, соображая, какую линию поведения избрать с заявительницей, которая будет бегать жаловаться его начальству по малейшему поводу.
«Вот пенсионерка какая! Всё не уймётся. Готова бульдозером по моей жене проехаться. Всё обвинения выдвигает. Надо её как-то угомонить, а то от неё начинает исходить очень много неприятностей».
Нужняк, видя, что все молчат, игнорируя её вопрос, в недоумении переводила взгляд с одного лица на другое и вдруг всплеснула руками, догадавшись о причине такого поведения.
– Я так и знала! Упустили? – торжествовала «провидица». – Вот ведь девка какая, всех вас вокруг пальца обвела.
– Послушайте, гражданочка, а вы не думаете о том, что можете оказаться на скамье подсудимых за ложный донос?
Этот вопрос от представителя власти, словно кинжал Брута, вонзился в сознание Митрофановны, которая всю свою жизнь отдала сотрудничеству с правоохранительной системой государства.
– Меня под суд? За ложный донос? – не веря своим ушам, уточнила пожилая женщина.
– А что вы думаете, есть такая статья в Уголовном кодексе за такие огульные, заведомо ложные обвинения, – подтвердил представитель закона.