Высадка в зоне удара
Шрифт:
– Часовые ликвидированы, – доложил Серванту Тышкул, наблюдавший за часовыми в лагере.
Севрюков глянул на циферблат своих «командирских» часов и одобрительно буркнул:
– Раньше графика на три минуты. Фора. – Перевел взгляд на опустившихся на корточки морпехов, ободряюще подмигнул и сказал: – Ну, что ж, потрудимся, джентльмены. Наше время…
Через мощную диоптрию бинокля Жук следил за подбирающимися к лагерю диверсантами. Издалека они напоминали огромных ящериц, которые выныривали из песка, после чего, сделав короткую перебежку, вновь исчезали, будто проваливались
Наконец могучая фигура Серванта первой перемахнула через едва заметную ограду из невысокого частокола, над которым вились кольца колючей проволоки. Следом за ним в лагерь ворвались остальные и уже через несколько минут растворились между шатрами.
Жук опустил бинокль и посмотрел на замершего за пулеметом Тышкула и тихо спросил:
– Знаешь, что самое тяжелое в нашей работе?
– Естественно, – ухмыльнулся Олег и провел рукой по холодной стали пулемета. – Прикрывать отход основной группы.
– Нет, – покачал головой Жук и мрачно добавил: – Самое сложное – ждать…
Палатка, в которой бедуины держали пленников, находилась в центре лагеря, и Серванту с напарником пришлось, согнувшись пополам, бесплотными тенями скользить между вросшими в песок матерчатыми жилищами пустынных сепаратистов.
Несмотря на свои внушительные размеры, Сергей Севрюков двигался легко и бесшумно. Приблизившись к входу в шатер, он быстрым, неоднократно отработанным движением забросил автомат за спину. «Вал» хоть и считается бесшумным оружием, но при стрельбе затвор клацает достаточно отчетливо. Поэтому лучше действовать дедовским способом, то есть врукопашную. Откинув полог, диверсант метнулся внутрь.
Под крышей шатра висела керосиновая лампа, отбрасывая слабый свет. Сквозь прибор ночного видения фитиль тлел неестественно зеленым цветом. Сервант не стал задерживать взгляд на керосиновой лампе, а цепким взглядом охватил все помещение. Пленники были здесь – связанные тонкой веревкой из лошадиной гривы, они стояли на коленях в центре шатра, без сил опираясь друг на друга.
Охранники тоже были здесь, и тоже двое. Один сидел у входа, по-турецки поджав под себя ноги и между колен держа автомат, другой лежал на низком топчане у дальней стены палатки. Закинув вверх бородатую физиономию, он громко храпел, выводя сонные рулады.
Зачистка помещения проходила по классической схеме. Оказавшись в шатре, Сервант, недолго раздумывая, выбросил вперед правую ногу. Араб успел отреагировать на появление чужака, лишь открыв глаза и сжав пальцами цевье автомата, и уже в следующее мгновение кованый носок спецназовского берца проломил ему височную кость. Часовой без шума завалился на бок, пуская изо рта кровавую юшку.
Правая нога морпеха еще только возвращалась в прежнее положение, а рука уже выхватила из нарукавного чехла метательный нож. Едва уловимый взмах, и «шершень» тонко, по-комариному пискнув, пролетел через шатер и воткнулся в горло спящего бедуина, пробив остро отточенным клинком кадык. Храп в ту же секунду оборвался…
Сапер выглянул из-за большого шатра, в котором сепаратисты хранили боеприпасы. Арсенал охраняли двое часовых. Их расположение было крайне неудачным для
Второй сапер, вынырнув за спиной другого часового, держа нож обратным хватом, левой рукой зажал рот своему «крестнику» и коротким взмахом ударил араба в грудь.
Бездыханные тела затащили в палатку, бросив за ящиками. Потом один из саперов, держа автомат на изготовку, выбрался наружу, а его товарищ принялся колдовать с таймером мины…
Группы прикрытия, установив мины-ловушки у крайних палаток, затаились в ожидании дальнейшей развязки. Ситуация могла измениться в любое мгновение…
– Так, хлопчики, все в порядке, мы свои. – Зачистив охранников, Сервант склонился над пленными. Нож разведчика легко рассекал путы. Тем временем вошедший следом за Сервантом морской пехотинец, вытащив из карманов разгрузочного жилета два прямоугольника мин «МС-4», выдернул предохранительные чеки и сунул их убитым охранникам под одежду возле гранатных сумок. Через пятнадцать минут мины встанут на боевой взвод и будут неизвлекаемые.
Тем временем Сергей Севрюков, заботливо поддерживая за плечи, помогал оперативникам встать на ноги. Те были сильно избиты и с трудом могли шевелить разбитыми губами. Было ясно, что, несмотря на чудовищные пытки, они ничего не сказали бедуинам. В противном случае морпехи застали бы два трупа.
– Ноги затекли, – морщась, тихо прошептал Христофоров.
– Ничего, братан, на себе дотащим, – ставя на ноги Кирилла Лялькина, пообещал Сервант. От ярости его голос прерывался. Мельком глянув на напарника, спросил: – Ну что, Склифосовский, закончил?
– Типа того, – бесстрастным голосом ответил морпех, укладывая очередную взведенную мину-ловушку под ящик с ручными гранатами.
– Давай помогай братану вернуться домой.
Взвалив на плечо Лялькина, Сергей левой рукой его придерживал, а правой держал «вал», выставив вперед. Вот в таком виде они и выбрались из душного шатра на свежий ночной воздух…
Любой, даже самый идеальный план хорош, пока на бумаге, а когда начинается воплощение его в жизнь, тут уж как получится. Такие вывороты могут происходить, только держись…
Таща на себе обессиленных и истерзанных оперативников, морские пехотинцы уже почти добрались до выхода из лагеря бедуинов, когда из крайней палатки неожиданно появился араб в длинной до колен рубахе и просторных шароварах. Скорее всего, жителя пустыни так не вовремя разбудил зов природы.
Увидев бегущее прямо на него непонятное человекообразное существо с глазами, закрытыми прибором ночного видения, смахивающим на морду гигантского насекомого, держащее на плечах безвольное человеческое тело, боевик от обуявшего его ужаса выпучил глаза. Он только разинул рот для крика, как Сервант уже надавил на спуск своего «вала». Короткая очередь ударила бедуина в грудь, сбила с ног и швырнула обратно в палатку, откуда донеслись недовольные возгласы проснувшихся боевиков.