Выше головы! (CИ)
Шрифт:
Я вошёл в светлую приёмную, ступив тем самым на территорию промышленных зон. Длинная дуговая стена полукруглого зала была «украшена» невысокими шлюзовыми проходами, чёрными с жёлтой обводкой, которые выделялись по контрасту с белыми и голубыми панелями. Половина шлюзов была закрыта, поскольку смена началась почти три часа назад. Это был медицинский контроль, и я мог бы миновать его, используя служебный проход. Но Жубера бы туда не пустили.
Коридор медконтроля состоял из нескольких идущих подряд сканеров, сквозь которые провозила движущаяся лента. Проверка
А я медленно приближался к В8-02, держа правую руку в кармане и сжимая в кулаке шприц с ядом. В голове у меня не было ничего, кроме предстоящего «задания»: дойти до условленного места, достать шприц, сделать себе укол в шею. Если бы мне встретился кто-нибудь и заговорил, я бы не смог ничего ответить — да просто бы не прореагировал на этого человека! Я ни на что бы не смог прореагировать, что не касалось этого простого алгоритма.
Подойти к закрытым дверям В8-02.
Остановиться у тёмной стены.
Достать шприц, взять его правильно, поднести к шее.
Проколоть кожу шеи — так, чтобы игла вошла прямо в яремную вену, нажать на поршень, выдавить жидкость, которая находилась внутри.
Всё.
«Команды» вытащить шприц или отпустить его озвучено не было, потому я так и стоял, пока не умер через несколько секунд после укола. Яд рванул по венам, добрался до сердца — и тело рухнуло, задёргалось в судорогах, пуская пену, потом затихло. Жубер подождал ещё пару минут, а потом развернулся и зашагал в сторону выхода. Он успел заметить, как мобильный камилл неотложной помощи проносится по противоположному коридору и останавливается перед пострадавшим. Перед трупом, если точнее.
Жубер не мог не понимать, что отныне находится под подозрением. Но он был готов к этому — что уже завтра будет судебный иск, который позволит извлечь все записи о моих последних днях, и он будет в этих материалах. С ним захотят поговорить… Но я был знаменитостью не только на «Тильде», вдобавок считался приятелем инспектора Хёугэна, так что в придуманную им историю можно было поверить. «Я восхищался им, хотел ближе познакомиться, много слышал о нём от камрада Хёугэна… А шприц где-то нашёл, потом забыл… Да, Рэй вёл себя очень странно!» Ну, не заставил же он меня сделать это!
Перед сном Жубер составил сообщение для приятеля на «Ноэле» — ничего особенного, совершенно невинное поздравление с днём рождения, которое наступит уже после СубПортации. Даже открытку выбрал! Сам Жубер собирался остаться, хотя и мог рискнуть — и состряпать оправдание для отказа от практики. Но вероятность, что его отпустят утром, была ничтожно мала, а днём его точно оставят для свидетельских показаний. Ань улетит, а ему предстоит самое трудное. Но он был готов — он был уверен, что выдержит.
Главное, что «тот
«Чего мне бояться?»
Главное отличие андроидов А-класса от людей в том, что их сделали. Но это отличие не из тех, которые можно проверить на медицинском сканере или заметить в разговоре. Никто из людей, даже самый проницательный спамер, никогда не догадается, если ему не сказать! Но как насчёт тех, кто делает этих самых андроидов?
— …Дату суда ещё не назначили, но суд точно будет, так что я не могу, ты уж извини, — я улыбнулся Кортесу, с трудом изображая вину — до того хотелось заржать. — Был бы я там свидетелем — ладно, обошлись бы и так, но раз обвиняемый — надо присутствовать. Это гораздо серьёзнее!..
Говорил я, наконец-то, чистую правду: меня собирались судить, не из-за каких-нибудь пустяков — нарушение Фикс-Инфо, причём доказанное. Я сразу сознался, а Инфоцентр подтвердил, что дал мне воспользоваться коридорными камерами и микрофонами, пока я следил за своим самоубийством.
— … Только осторожней там, на «Ноэле», — посоветовал я Кортесу, ободряюще хлопая его по плечу. — Вряд ли он отправлял своё сообщение напрямую! Там какой-то код, и тебе придётся разгадать его как можно быстрее. Ну, и за Анем последить — он может вывести на третьего… Но ты справишься, я верю в тебя!..
Я на самом деле верил в него: из всего человечества он был лучшим шпионом! А если и не так, он ближе всех не тильдийцев был знаком с ситуацией — по крайне мере, с тем кратким изложением, которое составили на основе моих и Хёугэновского отчётов. Ну, и того, что пожелал рассказать Инфоцентр.
Теперь это надо так воспринимать: «что пожелал». Кто-то ещё может тешить себя иллюзией, что он говорит исключительно правду, и ничего не остаётся в тени. Я же больше не мог обманывать себя. И не только себя.
Самое главное было как раз в том, что он «дал мне воспользоваться». Фикс-Инфо запрещал людям использовать коридорные камеры для слежки за другими людьми — только ИскИны имели право использовать эту информацию. В крайних случаях, по иску выдавались записи, необходимые для расследования преступлений — но это случалось очень редко, лишь в случаях убийств и несанкционированных самоубийств.
Памятуя о любопытстве как одном из сильнейших инстинктов, в Гражданском Кодексе были предусмотрены наказания для тех, попытается подглядеть в обход этих правил. Были попытки взлома, поддельные иски, свои камеры, установленные тайно, — сто лет назад этим частенько баловались, теперь же в основном подростки пытались «попробовать на вкус» эту область запретов… Чего не было, так это исходящего от самого Инфоцентра разрешения человеку пользоваться коридорными камерами. Люди могли нарушать закон, но не ИскИны. Поверить в это было не легче, чем, к примеру, в то, что Инфоцентр осознано допустил столкновение астероида со станцией!