Выше максимума
Шрифт:
Отбившись от Павловой, я загрустила и постаралась прислушаться к словам Кира, задумчиво катая во рту леденец.
– ...сократить Леонтьевой количество часов...
– Какого черта, а?
– прорычала я, оживившись.
– Не надо мне сокращать количество часов.
– Ты перевыполнила план почти в два раза, несмотря на свой отпуск, - Лебединский ухмыльнулся, и никто, кроме меня, не заметил в его глазах дьявольских отблесков.
– Думаю, ты заслуживаешь смягчения режима, чтобы оставалось время на... даже не знаю, на личную жизнь, например?
– А чего это вас так заботит
– ехидно хмыкнула я, когда до меня дошел смысл сего хитрого плана. Хочет до меня добраться через работу? Не дождется!
– Катя, - с укором произнес начальник, единственный не до конца понимающий, что за цирк тут происходит.
– Наверное, Кирилл Андреевич лучше знает, что...
– Да нифига он не знает, - отмахнулась я.
– Нет, конечно, в бухгалтерии разобраться он может, приготовить нас к приезду налоговой тоже, но мои часы пусть даже не трогает - может быть, это единственное, что спасает меня от некоторых наглых скейтеров?
– Некоторые наглые скейтеры, между прочим, не бегают от своих проблем, как некоторые своенравные радио-ведущие, - вздернул бровь Лебединский, неосознанно заражаясь моим раздраженным состоянием. Мы по-прежнему отражали друг друга.
– Я рада, что ты признал, что ты - моя проблема, - рыкнула я, подскакивая на месте, но меня тут же утянули обратно на диван за ремень на шортах. Павлова поднялась вместо меня и схватила за предплечье Виктора Павловича, недоуменно хлопающего редкими ресницами.
– Совсем забыла сказать, Женька просил вас подойти, у него там что-то с пультом случилось.
– Опять?!
– моментально купился доверчивый директор.
– Солнышко, да у меня никаких денег не хватит на вашу технику, если она будет так часто ломаться! Может быть, можно...
– дверь хлопнула и голоса постепенно затихли и вовсе замолкли. Возмущение мужчины было оправданно - время от времени мы с Женей по моей инициативе бессовестно хитрили, отключая питание у пульта и заявляя, что он у нас сломался. Виктор в технике разбирался просто отвратительно и поэтому без сомнений отвешивал нам пачку бумажных на починку. Деньги шли в карман к нечестным сотрудникам, а пульт "магическим" образом вдруг начинал работать. Вот чем не чудо?
В тишине оглушительно тикали настольные часы в виде симпатичного кораблика, подаренного нашему радио одним спортивным яхт-клубом, у которого я брала интервью пару месяцев назад. Часы Виктору Павловичу дико понравились, и он утащил их из студии, решив, что скучных электронных цифр в уголке монитора нам будет вполне достаточно. Я противиться не стала - тиканье стрелок меня отчего-то чертовски раздражало, и поэтому сейчас злобно пыталась воспламенить их взглядом. К сожалению, пирокинезом я не владела и понимала, что рано или поздно придется поднять взгляд на Лебединского.
– И чего молчим, сказать нечего?
– нагло вскинула я подбородок, решив, что борзеть - так по полной программе.
– Может, мне вообще уволиться?
– Можно, - невозмутимо кивнул Лебединский, хотя явно хотел выругаться в голос.
– Зачем тебе работать, когда есть я? Я неплохо получаю с вот таких вот идиотов, как ваш директор.
Во мне проснулся
– Может, ты мне еще и предложение сделаешь? А то вон как разошелся - уже хочешь запереть меня в своей холостяцкой пещере и заставить жить за твой счет, как какую-нибудь содержанку.
– Я похож на самоубийцу?
– Кирилл скептически хмыкнул, поднимаясь с места. Я попыталась слиться с диваном.
– Свадьба с тобой, Леонтьева, - это самый оригинальный и беспощадный способ суицида.
– Значит, ты мелочный мазохист, - то ли обиделась, то ли обрадовалась я. Замуж уж точно не хотелось, но девичья гордость все-таки взыграла - а какой девушке будет приятно, если ей заявят, что на брак с ней способны только сумасшедшие?
– Вот и ищи кого-нибудь, на ком будет приятно жениться, а от меня отстань, мутант дефектный.
– Ты где таких выражений понабралась, мелочь?
– закатил глаза Кир и шагнул к двери, заметив, что я начала медленно продвигаться к краю дивана, чтобы вскочить и сбежать к Майе в приемную. Вставленный ключ в замок повернулся в замочной скважине, был извлечен и спрятан в заднем кармане Лебединского. Я фыркнула.
– Это все исключительно моя богатая фантазия, - гордо заявила я, поднимаясь и медленно подходя к окну. Взгляд печально скользнул к земле, и тоскливый вздох вырвался неосознанно. Шестой этаж - не четырнадцатый, но сбежать этим путем тоже не получится. Я на всякий случай открыла окно и выглянула в поисках малейших выступов в стене, оказавшейся идеально гладкой. Здание стояло на открытом месте, и меня тут же обдало порывом холодного ветра, вызвав поток мурашек по спине.
– Даже не надейся, - издевательски пропел Кирилл где-то слишком близко ко мне. Пальцы скользнули по плечам, и я пожалела - нет-нет, то есть обрадовалась!
– что сейчас у меня длинные рукава и полностью закрытые руки. Одна ладонь переместилась на бедро, заставив мысленно выдавить пару проклятий в адрес создателей коротких шорт. В контрасте с холодным воздухом пальцы были почти горячими.
– Конечности поотрываю, - прошептала я, прикрывая глаза. Ох, фальшивишь ты, Кейт, фальшивишь. Кажется, поняла это не одно мое подсознание.
– Обязательно, мелкая бестия, - Лебединский шагнул ближе, практически вплотную прижимаясь ко мне, и аккуратно коснулся губами кожи над высоким воротом. Я глухо вздохнула, а воздух практически затрещал от напряжения. Что-то мне подсказывает, что виной тому был совсем не осенний воздух, заполняющий эти жалкие квадратные метры кабинета.
– Может, перестанешь играть неприступную девочку? Все уже устали от этого.
Я откинула голову назад. С моим достаточно высоким ростом рядом с Лебединской я не переставала чувствовать себя маленькой и одновременно чертовски взрослой - как будто он был той границей, которая разделяла мою затянувшуюся подростковую жизнь от неизбежного взрослого будущего. Может, именно это и заставляло меня всегда отступать от него?