Выше максимума
Шрифт:
– Ты выворачиваешь руку, - парень улыбнулся, спрыгнул ко мне и уселся рядом. Любого другого скейтера я прогнала бы, но Джем был не с нашего парка, и я всегда ценила его мнение. Наверное, он чем-то был похож на Тима.
– Когда-нибудь ты вывихнешь себе сустав из-за того, что выкручиваешь запястье.
– Я не обращаю внимания на руки, доска важнее. На руки никто не смотрит, а вот если доска на пару градусов не докрутится, то баллы снимают, - не растерялась я - практически на любое действие у меня всегда находилось оправдание. По крайней мере, во всем, что касалось скейтбординга или работы.
Джем усмехнулся,
– Хочешь, я скажу тебе небольшой секрет?
– я машинально кивнула, и парень приблизился ко мне ближе, отведя от уха выбившиеся из хвоста прядки и понизив голос.
– В этом и заключаются твои главные ошибки. Ты обращаешь внимание на кого угодно, но только не на себя - поэтому в команде у тебя получается откатывать лучше. Попробуешь еще раз?
– отстранился он и улыбнулся.
– Только если обещаешь не смеяться, - закатила я глаза, поднимаясь. Почему-то сейчас я чувствовала себя так, будто у меня и вовсе не было никакого опыта, а это был мой первый выход перед крутым скейтером.
– Я даже буду смотреть лишь одним глазом, - интригующе произнес Джем, вызвав у меня смешок.
Под редкими хлопьями мокрого снега я поднялась наверх, встала на доску на самом краю и перенесла вес на ведущую ногу, приказывая борду соскользнуть вниз. Все выполнялось привычно, по заученным траекториям, но только лишь изредка я старалась закручивать доску на большее количество оборотом или подлетать выше, совсем немного выше привычной зоны своего комфорта. Вот и неудавшийся лип. Перевернувшись в воздухе, я машинально задержала доску ногами, позволяя ей повиноваться инерции, и на долю секунды замерла на руке - в этот раз я поставила её почти правильно.
Появившуюся улыбку погасил тихий голос Лебединского, который я услышала уже тогда, когда съезжала вниз и набирала скорость при взлете и интуитивном грэбе - доска полетела не туда, куда должна была из-за того, что я вновь отвлеклась.
– Пересекаешь границы, Джем.
Задев колесом угол рампы, я попыталась ухватиться за её край и предсказуемо навернулась, свалившись на асфальт с приличной высоты. Оставалось только всей душой надеяться, что хруст был от моих костей, а не от доски; конечности за зимний сезон заживут, а вот две сломанные доски за одну неделю - это уже перебор.
Высокая травмоопасность - главная причина, почему нам с Лебединским нельзя было тренироваться в одно время. Мне нужно было понять это уже в день нашего близкого знакомства.
Сейчас "чокнутым официозиком" я его не смогла бы назвать даже при большом желании.
– Чокнутый официозик, - я рассмеялась, глядя на отглаженный костюм Лебединского. Черт, конечно, того, что Кирилл шикарно выглядел, не признал бы только больной человек... И я уже не первую неделю была именной такой, доставала всех в больнице и восхищаться Киром не собиралась. По крайней мере, вслух.
– Ты на свадьбу?
– На похороны, - беззлобно огрызнулся Лебединский, вызвав у меня новый приступ хохота, и кинул в меня апельсином. Заторможенная от избытка обезболивающего, я не успела поймать фрукт, и он прокатился по кровати и ускакал куда-то под соседнюю койку.
После неудачного падения я решила не показывать чудеса сдержанности и выпустила все внутреннее напряжение, наорав
Тем не менее, я понимала, что без него я бы тут просто загнулась. Кир таскал мне нормальную еду, первые дни вообще не уходил из больницы, защищал от гнева врачей, у которых просто не хватало терпения на капризную больную - я хотела домой и всячески старалась, чтобы меня выгнали отсюда, - и проигрывал мне в домино. Подозреваю, что он поддавался.
Нынешний его внешний вид - и есть результат очередного его проигрыша в игре на желание.
– Я больше никогда в жизни так не оденусь, поняла?
– Лебединский ткнул пальцем в мой лоб, вызывая очередной приступ смеха.
– Поняла-поняла, не ори, а то опять прибегут, посчитав, что ты несчастную Катеньку избиваешь.
Я перехватила руку, а он зажал запястье между своих ладоней. Спорить я не стала - это была практически запретная тема. Ни разу за все это время в больнице Кир не позволил себе большего, словно постепенно приучал меня к себе. Не резко, не через постоянные похищения и ссоры, а аккуратно, бережно, заставляя меня все больше и больше доверяться ему. Поначалу я противилась, а потом поняла, что это бесполезно - он все равно никуда не денется.
И не скажу, что меня это прямо так уж сильно не устраивало.
– Кто-нибудь приходил, пока меня не было?
Я задумчиво покусала губу. Каждые несколько часов забегала Арина, проходившая в этой больнице практику, и мешала мне страдать, повышая настроение, пока её не замечал какой-нибудь врач и не утаскивал на распределенное рабочее место. Лебединская корчила высокомерную моську, уходила, а через некоторое время снова возвращалась, нередко за компанию притаскивая с собой парней-практикантов. Один раз Кирилл случайно просек это и надавал подзатыльников и несчастным парням, и невозмутимой сестре. С того случая Арина приходила исключительно одна.
– Светочка с Алексом и еще парой ребят из парка, - выдала я после недолгих подсчетов.
– Жопу надо надрать этому Алексу, - выругался Лебединский и прилег рядом, пользуясь моей беспомощностью. Я, как истинная Леонтьева, тут же попыталась его столкнуть, и мне это почти удалось сделать.
– А почему только ему?
– полюбопытствовала я, пытаясь отползти в сторону. Нога с такими действиями явно была не согласна и тупо заныла. Конечности ломать мне приходилось часто, но привыкнуть к этому я, по-прежнему, не могла.