Выше над крышами

Чалова Елена

— Не знаю я, — с досадой выдал Степан. — Просто бесит. Весь такой из себя. Сама серьёзность. Лакшери, блин. Всё есть, и никто не нужен.

— Так ли никто?

— Не, ну он нам хорошо помог, конечно, и со шмотками, и с машиной, и с домом… — Стёпа задумался и почесал макушку. В общем-то, всё, что они имели сейчас, появилось благодаря мажору Демиду, который мог бы плюнуть на новых вынужденных знакомых и единолично уйти в закат — во всех смыслах. — И на гитаре лабает. Я в тот момент его чуть ли не братом захотел назвать, — разулыбался Степан, пытаясь теперь всё свести в шутку.

— Подумай над этим, —

Василиса постучала по своему виску, тоже улыбнулась и поднялась. — Как говорит моя подруга: тебе только дай интересную тему, как ты сразу же «присядешь на уши», и собеседник окажется в западне. — Девушка была самокритична и понимала, что зачастую разводит демагогию, и это чистосердечное признание позабавило обоих. — Но, правда, очень не хочется находиться не пойми где, да ещё и в конфликтной среде. Но не только в этом дело — обидно, когда два хороших человека, в чём я уверена, друг друга плохими считают. Это типичное недопонимание, но оно отрицательно отражается на всех.

— Сколько я должен за консультацию психолога? — серьёзность с лица Стёпки как ветром сдуло.

— Работаю бесплатно на благо общества, — Василиска знала чем ответить.

Девушка пошла прочь с кухни, но потом остановилась и повернулась к Стёпе:

— А хороший кофе полтинник стоить не может. Поверь мне. Суррогат если только какой-нибудь намешают. Ведь в чашку кофе вмещается не только сам напиток, но и затраты хозяина кофейни.

Как-то в одной кофейне пила обалденный латте с кленовым сиропом. До сих пор вкус помню. Нежный, ароматный и без неприятной горчинки. За такой и раскошелиться не жалко, потому что он идеальный. А вообще, я кофе сама варю в турке, так вкуснее, — подмигнула Васёна. Наверное, просто не хотелось заканчивать разговор на такой ноте, вот кофейная тема и вспомнилась.

— Я был бы не против испить с тобой кофейку. С утречка. Можно прям, не вставая с постели, — заржал Стёпка.

Василиса вздохнула и артистично закатила глаза.

— По-шу-тил. Товарищ психолог, у вас же отличное чувство юмора, должны понять, — состряпал он забавную физиономию.

— Понимать — это моё хобби, — подняв вверх указательный палец с ярко-фиолетовым маникюром, смешливо выдала Василиска, а затем пожелала собеседнику доброй ночи и ушла.

Складывалось ощущение, что пока каждый решал свои личные проблемы, но вот что все делали в этом мире, как сюда попали и с какой целью — оставалось главной загадкой. Может быть, закат приблизит их к разгадке.

А ещё казалось, что все друг друга знали гораздо дольше и без труда могли подмечать чужие черты характера, отношение к жизни, принципы и ориентиры. Издержки этого мира? Возможно.

На следующий день четвёрка соучастников отправилась в запланированную поездку в Алые Зори. Решили выехать заранее, чтобы уж точно не опоздать к закату. Деревня располагалась в соседней области, и нужно было сначала вернуться в мегаполис, а уж оттуда по трассе катить к пункту назначения.

Глава 6

Город «порадовал» пробкой. Двигаясь со скоростью двадцать километров в час, а порой простаивая на месте, каждый по-своему справлялся с негативом от утомительного процесса.

Демид, как и ранее, сидел за рулём. Он внимательно следил за дорогой, за неожиданно перестраивающимися автомобилями,

но не создавалось ощущения, что кто-то может застать его врасплох. Не исключено, что всё что он делает — всё делает хорошо. Вероятнее всего, перфекционист по жизни. Его невозмутимый вид не выдавал абсолютно никаких эмоций: то ли брюнет и вправду ощущал дзен, то ли был раздражён, но умело скрывал это. Угадать, что на душе у подобного типа личности, крайне сложно.

А вот Степан отлично выдавал все свои эмоции. Он негодовал, обзывал нерадивых или наглых водителей, но тут же успешно шутил и балагурил. Потом снова возмущался и размахивал руками с фразами в стиле: «Куда ты прёшь, баран?!» или «Да на твоём ведре можно всех таранить, чё теряться! Оно ещё динозавров помнит!».

Лиза молчала, грустно улыбалась и вздыхала иногда. Стояние в пробке её тяготило. Казалось, дай ей крылья, она тут же взмоет вверх и помчится вдоль дороги, показывая язык всем застрявшим в пробке — но не от вредности, а от ощущения своей свободы.

Василиса оказалась самой оригинальной: девушка периодически придумывала смешные имена водителям рядом стоящего транспорта. Она называла очередного «Ипполита», «Акакия» или «Даздраперму», чем вызывала улыбки у других пассажиров «Крузака», и на время те переставали возмущаться, вздыхать или делать непрошибаемый вид.

Выбравшись из города, вновь решили заехать в магазин — запастись продуктами. Что ждёт впереди — никто не знал.

Выйдя из супермаркета с заветным пакетом, который вечно продырявливается уголками от продуктов, упакованных в коробки, ребята увидели хмурое лицо брюзглого мужичка — он не мог выехать со стоянки, потому что ему, якобы, мешал Land Cruiser. Но тут дело было, скорее, в неумении самого мужчины или в желании докопаться, поскольку через оставленный промежуток на глазах у всех резво проскочила девушка на Фольксвагене, в пассажирское окошко автомобиля уставились две забавные мордашки: детская с хвостиками на голове и собачья — с такими же хвостиками. Две пары глазок с неподдельным интересом смотрели на всё вокруг.

— Ваша машина? — нахраписто начал мужчина, не зная, кто из четверых — водитель. — Отгоняй, давай! — скомандовал скандалист, ни к кому не обращаясь. — Понаставят бандур, ни объехать, ни проехать. Права купят, а потом мучайся! Мозгами надо думать! Своим танком всю дорогу перегородили… — безостановочно высказывался он, практически крича, поскольку компания друзей не успела дойти до своего транспорта и выслушивала тираду в пути.

Стёпа так и рвался словесно уделать нахала на его же поле и его же выражениями. Но Демид ускорил шаг и вышел вперёд, чуть поигрывая смарт-ключом.

— Что Вы имеете против японского автопрома? — с ехидной и обезоруживающей полуулыбкой спросил брюнет.

Мужик замешкал, прежде чем ответить. Не ожидал он такого вопроса и самоуверенности без признаков враждебности. Воинственный настрой был сбит.

— Убирай, говорю. Не проехать, — уже чуть спокойнее повторил он просьбу, которая звучала, как приказ.

— Если сильно нервничать, это плохо сказывается на здоровье. Оно Вам надо? Проблема пустяковая — сейчас отъедем. Вы же хороший человек, должны понять. Извините, что создали Вам неудобства. Я не учёл, что не каждый водитель сможет проехать тут, — абсолютно спокойно выдал Демид.