Выше только любовь
Шрифт:
– Мне правда нравится общаться с тобой, – признался он. – Если ты не против, что я это говорю.
– Нет, совсем нет, – отозвалась Натали. – Мне тоже нравится с тобой болтать. – Снова наступила тишина, но через несколько мгновений она вскинула руки. – Но, господи, нам это дается просто ужасно.
Джулиан ухмыльнулся:
– Цицерон говорил: «Молчание – одно из великих искусств разговора».
– Тогда, должно быть, мы настоящие мастера.
– Нет-нет, мы просто немного заржавели в плане общения с новыми людьми. Мы сможем. Придумай тему, быстро.
– Эм, путешествия.
– Путешествия, отлично. Начнем, пожалуй.
Она улыбнулась его игривому тону:
– Джулиан Ковач, нет, не путешествую.
– Нет? Ты уверена?
– Да, иначе я бы помнила.
– Ладно, предположим, я тебе верю.
– О, как мило с твоей стороны, – рассмеялась Натали.
– Почему ты не путешествуешь?
– Не по собственной воле. В данный момент средства не позволяют.
– Вот оно. – Джулиан вытянул руки. – Видишь? Легко. У нас получилось.
– Точно! – засмеялась она. – Я тоже спрошу: у тебя фамилия хорватская, но акцент… испанский?
– Correcto [9] , – быстро ответил он. – Но тема у нас путешествия, и следующий вопрос. Не думай, просто отвечай. Если бы ты могла отправиться в любое место в мире, куда бы ты поехала?
– В Венецию.
– Венецию? То есть Венис-Бич? [10] – Он поискал в кармане телефон. – Я вызову тебе такси. Сможешь сегодня ночью выехать. Уже утром будешь на месте.
9
Правильно (исп.).
10
В английском языке созвучны Venice – Венеция, Venice Beach – Венис-Бич. Венис-Бич – один из самых знаменитых пляжей в Лос-Анджелесе, который является популярнейшей туристической меккой.
– Ладно тебе, – засмеялась она, – в Италию. Венецию в Италии.
– Ммм, это уже посложнее. – Он бросил телефон на стол. Натали отметила про себя, что это последняя модель айфона. И наклонился к ней. – Почему именно Венеция?
– Потому что это… Италия. Красивая страна… и… – Натали всплеснула руками. – Нет, я не стану говорить, почему Венеция.
– Почему нет?
– Потому что. Просто не могу. Ты решишь, что я рохля. Или пересмотрела романтических фильмов.
– А, значит это связано с романтикой, – невинно улыбнулся Джулиан. – Но скажи мне на милость, что такого романтичного в Венеции в Италии?
Она бросила в него салфеткой.
– О боже, дай подумать…
– Не нужно думать, просто отвечай. – Джулиан протянул ей салфетку. – Думаю, ты уронила.
Натали вдруг рассмеялась, а он посмотрел на нее так, словно этот звук ему нравился. Когда девушка успокоилась, Джулиан вскинул бровь в ожидании.
– Ну?
– Поверь, ты не захочешь об этом слышать, – произнесла Натали, и смех пропал из ее голоса. – Я опять заведусь и начну трещать без умолку. Снова.
– А что в этом плохого?
– В тот раз я говорила о Рафаэле Мендоне, и ты просто… ну, ты ушел. – Натали прочистила горло. – Кажется, тебе было неловко.
Вместо игривого выражение лица Джулиана стало болезненным.
– Прости, если заставил тебя стыдиться. Я не хотел. Просто… думал о других
Натали почувствовала, как в животе разливается тепло от его взгляда.
– Несмотря на это, меня часто заносит. Я в курсе.
Джулиан постучал пальцами по столу.
– Ладно, признаюсь, у меня есть скрытые мотивы расспрашивать тебя о Венеции.
– О?
– Я хочу услышать, как ты рассказываешь о чем-то так же, как говорила о любимом авторе.
Натали сглотнула.
– Правда?
– Однажды мама сказала, что можно увидеть душу человека, когда он говорит о месте на земле, которое имеет для него самое большое значение. Какой бы ни была причина, побывал ли он там или нет.
На душе у Натали стало еще теплее.
– Значит, ты только что задал мне очень личный вопрос, не так ли?
– Да, наверное, так.
– Ладно. – Она положила подбородок на ладонь, на губах заиграла улыбка. – Ты первый.
Он со смешком откинулся на стуле.
– Ну что ж, это справедливо.
– Я тоже так считаю.
– Риека, Хорватия, – через мгновение ответил он. – Северный портовый город, где родился мой отец. Он работал на верфи, прежде чем приехать в Америку. Я никогда там не бывал, но всегда хотел. Чувствую, что мне нужно туда. Он бросил нас с матерью, когда мне было три, а потом вернулся, когда мне исполнилось десять, и месяц спустя умер.
Натали тяжело сглотнула.
– Мне очень жаль. Я не знала…
– Откуда тебе было знать? – мягко укорил он, а потом обратил взгляд невероятных голубых глаз на окно. – Мне всегда казалось, что из-за его отсутствия мне не хватает кусочка себя. Больше, чем кусочка. На самом деле я не понимаю половину себя, своей крови и своей истории. Думаю, если бы я съездил в Риеку, то нашел бы эти недостающие части или хотя бы остатки его духа и, возможно, тогда бы заполнил дыры.
– А почему ты не поедешь? – тихо спросила она.
– Потому что боюсь того, что найду.
В этот раз на них опустилась густая тишина, абсолютная, но не неприятная. Натали не встречала еще человека, который бы говорил так, как Джулиан, который вот так бы думал о мире. У нее внезапно возникло непреодолимое желание прочитать то, что он писал.
– Твоя очередь, – заявил Джулиан.
– Да, моя очередь, – согласилась Натали и тяжело вздохнула. – Мне хочется побывать в Венеции, потому однажды в книге о путешествиях я увидела фотографию Гранд-канала. Снимок сделали на закате, и вода была просто поразительного голубого цвета. Голубого как… – Она взглянула в глаза внимательно наблюдающего за ней парня и прочистила горло. – О, ну, потрясающего цвета. Лампы ресторанов и кафе вдоль канала отбрасывали золотистый свет по краям. А посередине находилось несколько гондол, и на передней части каждой из них горел фонарик. Управляющие ими гондольеры были одеты в черно-белые полосатые костюмы и в каждой лодке находились обнимающиеся пары. В гондоле на переднем плане сидели двое мужчин, один играл на аккордеоне, а другой держал скрипку под подбородком. При этом рот гондольера был открыт, и я поняла, что он поет. Казалось, действительно играет музыка, я ощущаю теплый ветерок и запах воды, слышу голос мужчины… это было прекрасно. Теперь мне хочется отправиться туда и самой увидеть эту красоту в окружении истории и искусства. Думаю, это было бы…