Выше тропопаузы

Социальная батарейка Майи Атаевой катастрофически стремилась к нулю, но свекровь отключаться не планировала.

Девушку кольнула совесть. В конце концов, «тетя Надя» в жизни ей плохого слова не сказала, да и что она, позвонить не имела права? Только это не отменяло того факта, что Майя очень устала от разговоров.

– Я совершенно ничего не имею против. Если бы у меня была возможность в твоем возрасте слетать в космос, я бы все бросила. Но, когда мне было тридцать пять, у меня из достижений прогресса были

только вакцина от коронавируса… и военная техника, – тетя Надя грустно усмехнулась. – Двадцатые годы веселые были. Хотя, как мы всегда говорили…

– До пенсии вы не доживете, – закончила Майя. – Мой папа постоянно про это шутит.

Свекровь усмехнулась и налила себе чаю.

– Ага, и почему-то у всех есть внуки. Парадокс. В общем, я о чем, – Надежда вздохнула. – Ты умная и самостоятельная девушка, и я Андрею постоянно талдычила, мол, не упусти, где еще такую найдешь, чтобы старший инженер. Еще и в ЗАСЛОНе. В мое время они как-то оборонкой больше занимались, а теперь вот как, космонавтика.

Майя отвлеклась на новостные посты. Длительное безделье доканывало девушку сильнее, чем общение с родственниками. Потолок и стены давили – квартира была очень уж маленькой.

– Но, Майя, ты жена и мать, – продолжала Надежда. – Это никуда не годится, что ты постоянно куда-то летаешь. Андрей один, Джами без матери. Да и женский организм нельзя подвергать таким нагрузкам. А как же риск патологий у детей, вы же вроде еще планировали… Надеюсь, это было в последний раз, – голос свекрови стал мягче. – Это ведь был твой последний раз?

Майя посмотрела в окно. Туман рассеялся, и вдалеке виднелись горы. Высокие, но не для того, кто бывал в космосе.

– Да и зачем вообще тащить туда людей? Есть же автоматика, искусственный интеллект…

Дверь приоткрылась, и на пороге возникла шестилетняя девчушка с темными волосами, заплетенными в две косички.

– Ма-ам! Я есть хочу, – Джами подошла к матери и села так, чтобы видеть бабушку.

Для ужина было рановато, да и космоархитектор в отставке вообще была не уверена, есть ли в холодильнике еда.

– Да, сейчас будем ужинать, – Майя выжидающе посмотрела на свекровь.

– Джами, как у тебя дела? – пожилая женщина расплылась в улыбке. – По маме скучала?

Девочка кивнула.

– Скажи тогда, чтобы больше не улетала.

Джами замотала головой.

– Она мне камушек с Марса обещала привезти.

Недовольно цыкнув, свекровь отключилась.

– Ладно, пошли еду искать, – сказала Майя.

Издав победный вопль, Джами подбежала к холодильнику. Из еды там остались только пакет спрессованных водорослей, притворяющихся настоящей рыбой, и коробка с искусственным мясом.

– Пора пополнять припасы, – задумчиво проговорила Майя. – А бабушка угрозу кормить бутербродами не сдержала?

Впрочем, Майя сомневалась, что настоящие мясо и овощи

можно найти в обычных магазинах. Как-то незаметно, фастфуд и вредная еда из детства стали роскошью.

– Смотри, грибная смесь с тараканами, – Майя достала герметичную упаковку.

– Мама, это кузнечики! Они вкусные! – насупилась Джами.

Разогретая еда пахла пряностями и курицей, и Майя решила не вчитываться в состав.

Мам, а я слышала, что, когда будут колонию на Марсе строить, детей разрешат брать, – набив рот, сказала Джами.

– Лунный Город, – поправила Майя. – до Марса еще дожить надо.

– А зачем на Луне город строить, если все равно лететь на Марс? – спросила Джами.

Майя потрепала девочку по голове. Джами была черноволосой и смуглой, не в пример рыжей и белокожей матери. Когда девушке вручили кричащий сверток в роддоме, она почему-то решила дать ребенку балкарское имя, а не русское. Тем более, девочка росла похожей на родню по деду, а вовсе не на родителей, поэтому Майя считала, что не ошиблась.

– Потому что до Марса лететь долго, да еще и в невесомости. Людям это тяжело. А на Луне гравитация в четыре раза меньше, чем на Земле. Считай, что перевалочный пункт. Ну, и запустить корабль оттуда тоже проще, не так много нужно топлива для старта.

Джами закивала.

– Когда полетишь, возьмёшь меня? – наконец спросила Джами. – Я буду хорошо себя вести!

– Подрастёшь, возьму, – улыбнулась Майя. – А что, с папой не нравится оставаться?

– Они ругаются, – сказала девочка.

– Кто? – не поняла Майя.

– Папа с бабушкой. Бабушка говорила, что ты плохая, раз нас бросила. А папа злился. Сначала на нее, а потом на меня. Они на меня кричали. Я же не виновата, что Гулька – дура и обзывается.

Майя взяла палочки для еды из переработанной пластмассы.

– Так, Джами, по порядку. Девочку зачем ударила?

– Она глупая!

– Думаешь, если ее бить по голове, она умнее станет? Папа из-за этого ругался?

Джами заерзала на табуретке.

– Он сказал, что ты виновата, что я Гульку ударила. И мама Гульки сказала, что за мной не следит никто, вот я на детей и кидаюсь. Потому что мама в космосе, а до меня дела никому нет. А я сказала, что ты важную работу делаешь и вообще!

Майя какое-то время ковырялась палочками в смеси из грибов.

– Слушай, папа просто очень устает.

– Да он не делает ничего, – настаивала Джами. – Я его просила со мной в горы пойти, а он сказал, что занят, а сам просто в экран смотрел и ничего не делал.

– Ешь. Папу обсуждать не будем.

– Он же тебя с бабушкой обсуждает.

Майя выругалась на трёх известных ей языках: английском, русском и балкарском. Гений педагогической мысли, не иначе.

– Взрослые, бывает, сильно устают. А детей бить не надо, хорошо?