Выше звезд и другие истории
Шрифт:
Орр шагал без цели – по одной улице, затем по другой. Он так устал, что иногда ему хотелось прилечь отдохнуть прямо на тротуаре, но он шел дальше. Наконец он оказался недалеко от реки и деловых кварталов. Город, наполовину уничтоженный, наполовину преображенный, свалка грандиозных замыслов и нагромождение отрывочных воспоминаний, являл собой бедламское столпотворение; огонь и безумие перекидывались от дома к дому. Но при этом люди продолжали заниматься своими привычными делами: двое мародеров грабили ювелирный магазин, а мимо них шла по улице женщина с орущим, раскрасневшимся младенцем на руках и направлялась явно домой.
Где бы он ни был, этот
11
Свет спросил у Отсутствия: «Ты есть или тебя нет?» Отсутствие не ответило [14] .
Когда тем же вечером Орр пытался найти в хаосе пригородов дорогу к Корбетт-авеню, его остановил какой-то альдебаранский пришелец и предложил пойти за ним. Орр послушно пошел. Через некоторое время он спросил пришельца, не зовут ли его Тьюак Эннбе Эннбе, но спросил без особой уверенности и, судя по всему, не особенно огорчился, когда пришелец весьма обстоятельно объяснил, что его, Орра, зовут Жор Жор, а пришельца – Энемемен Асфах.
14
Перевод В. Малявина.
Существо отвело его в свою квартиру недалеко от реки, расположенную над мастерской по ремонту велосипедов и рядом с Евангельской миссией вечной надежды, в которой сегодня народу было полно. Сейчас по всему миру вопрошали разных богов – более или менее вежливо – в надежде получить объяснение тому, что произошло между 6:25 и 7:08 по времени тихоокеанского побережья США. Когда они поднимались по темной лестнице на второй этаж, из-под половиц донеслись трогательно нестройные голоса, поющие гимн «Скала вечная». Придя в квартиру, пришелец предложил, чтобы Орр, поскольку он выглядит уставшим, лег на кровать.
– «Сон, распускающий клубок заботы» [15] , – сказало существо.
– «И видеть сны, быть может? Вот в чем трудность» [16] , – ответил Орр. Ему подумалось, что в манере общения пришельцев есть что-то занятное, но он слишком устал, чтобы об этом размышлять.
– А где будете спать вы? – спросил он, тяжело опускаясь на постель.
– Ни где. – Бесцветный голос пришельца разделил слово на две равно важные части.
Орр нагнулся развязать шнурки: не хотелось отплатить инопланетянину за доброту, испачкав ботинками его одеяло. От наклона голова закружилась.
15
Цитата из пьесы «Макбет» У. Шекспира (акт II, сц. 2), перевод М. Лозинского.
16
Цитата из пьесы «Гамлет» У. Шекспира (акт III, сц. 1), перевод М. Лозинского.
– Устал, – сказал он. – Много сегодня сделал. Точнее, не много, а что-то. Единственную вещь, которую сделал за всю жизнь. Нажал на кнопку. Вся воля, вся накопленная сила моего существования ушла на то, чтобы нажать одну треклятую кнопку «Выкл.».
– Вы хорошо прожили, – сказало существо.
Оно стояло в углу, судя по всему, намереваясь там стоять до бесконечности.
Оно там не стоит, подумал Орр, по крайней мере, не стоит
Орр лег. Через темное пространство комнаты до него явственно доходили излучаемые инопланетным созданием жалость и заботливое сострадание. Оно видело его – не глазами, правда, – как недолговечное, не защищенное броней странное существо из плоти, бесконечно уязвимое, дрейфующее в морях возможного, – существо, нуждающееся в помощи. Орр не возражал. Он действительно нуждался в помощи. Усталость овладела им, подхватила его, как течение в море, в которое он медленно погружался. «Эр перренне», – пробормотал он, отдаваясь на волю сна.
«Эр перренне», – беззвучно ответил Энемемен Асфах.
Орр заснул. Он видел сны. Трудностей ни в чем не было. Его сны, глубокие и безвредные, как волны в открытом море вдали от берегов, приходили и уходили, вздымались и опускались, ни к чему не прибиваясь и ничего не меняя. Они танцевали свой танец среди всех прочих волн в море бытия. Сквозь его сон проплывали огромные зеленые морские черепахи, пронзающие глубины с основательной, неиссякаемой грацией существ в своей стихии.
В начале июня деревья оделись листвой и зацвели цветы. По всему городу старомодные портлендские розы, живучие, как сорняки, распустились крупными розовыми каплями на шипастых стеблях. Жизнь постепенно налаживалась. Укреплялась экономика. Люди стригли газоны.
Орр был в федеральном приюте для душевнобольных в Линнтоне, что к северу от Портленда. Его здания, возведенные в начале девяностых, стояли на высоком обрыве, под которым расстилались заливные луга Уилламетта и с которого открывался прекрасный вид на элегантные готические арки моста Сент-Джонс. В конце апреля и в мае здесь случился страшный наплыв пациентов, не выдержавших необъяснимых событий того вечера, который теперь называли Переломом, но с тех пор поток новых постояльцев поутих и приют вернулся к своей обычной жутковатой жизни с неизменно переполненными палатами и нехваткой персонала.
Высокий, вкрадчиво говорящий санитар проводил Орра на верхний этаж северного крыла, где находились одиночные палаты. Дверь в это крыло, как и двери всех помещений в нем, была массивная, с забранным решеткой глазком в пяти футах от пола и заперта на замок.
– Он не буйный, – объяснял санитар, открывая коридорную дверь, – никогда не начинал драк. Но уж очень плохо влияет на соседей. Мы пробовали его в одну палату, в другую – бесполезно. Соседи от него в ужасе. Я такого никогда не видел. Они все друг на друга влияют, то кто-нибудь панику поднимет, то ночью вся палата на ушах стоит, но такого никогда не было. Они его дико боялись. Ночами в двери скреблись, лишь бы их от него забрали. Хотя он просто лежал на кровати. Да уж, чего здесь только не насмотришься. А ему, наверное, все равно, где быть. Пришли.
Санитар открыл дверь палаты и вошел первым.
– К вам пришли, доктор Хейбер.
Хейбер похудел. Белая с голубым пижама на нем висела. Волосы и борода были подстрижены короче обычного, но выглядели чистыми и ухоженными. Он сидел на кровати и смотрел в пустоту.
– Доктор Хейбер, – сказал Орр, но голос его подвел: его скрутило от чувства жалости и страха. Он знал, на что смотрит Хейбер. Он сам это видел. Хейбер смотрел на мир после апреля 1998-го. Он смотрел на мир, не укладывающийся в сознание; он видел кошмарный сон.