Вышибала
Шрифт:
Мне нравится мое новое место. Тихо, не пыльно. Клиенты приличные – семейные пары, одинокие клерки, пенсионеры. Первое время было неловко, когда у меня спрашивали что-нибудь про дикую фауну Австралии, а я мучительно вспоминала, на каком стеллаже стоят эти проклятые фильмы про кенгуру. Но со временем я освоилась, вошла в курс.
Я даже не думала, что в Бейсин-сити есть места, где к наемным работникам относятся не как к рабам. Мой босс, директор магазина, ко мне не пристает. Платит аккуратно, день в день. В случае болезни обещает оплачиваемый больничный – правда,
Оскар мной доволен. После моего прихода выручка выросла процентов на десять. Девчонки из соседних отделов оказались не настолько глупыми, как я опасалась. В обеденный перерыв мы сидим в соседнем кафе, обсуждаем последние сплетни, травим байки про парней и прошлую школьную жизнь. Я только сейчас заметила, насколько отвыкла от обычного общения. Глядишь, и найду себе хорошего парня.
Вот и сегодня в обед мы устроились за столиком. Я балую себя мороженым с фисташками. Девочки рассказывают, как утром пришел в магазин капитан городской бейсбольной команды. Сам, без девушки. Мол, они расстались, и клево было бы взять его на крючок.
Когда возвращаемся обратно на работу, в фойе меня останавливает Оскар, отводит в сторону и спрашивает:
– Ну что, Пэнни, как тебе работается? Все никак не было времени спросить.
– Спасибо, хорошо. Все в порядке.
– Мне тебя нахваливали. Да и по выручке видно, что я сделал правильный выбор. Жаль, что твой отец раньше не обратился ко мне. Может, к этому времени ты уже сама возглавила бы магазин. – Оскар широко улыбается и по-отечески обнимает меня: – Кстати, насчет денег. Я как раз хочу осведомиться, не хочешь ли ты получать больше?
– Спрашиваете!.. Конечно.
– Прекрасно. Дело в том, что нужны дополнительные люди для сверхурочных работ. Я, конечно, могу новых нанять. Но вдруг кто-то из наших захочет подзаработать?.. Это не каждый день. Пару раз в неделю.
– Хорошо.
– Тогда слушай. Работа до полуночи. График обговорим, чтобы не вышло так, что вся твоя жизнь проходит на работе. Кроме исполнения основных обязанностей нужно продавать специальные диски для VIP-клиентов.
– А что за диски?
– Это не должно тебя касаться. Скажем, раритетное видео. Тебе дают деньги, ты отдаешь товар. Такси домой, естественно, за счет магазина.
Не слышала, чтобы подобное предлагали кому-то еще в магазине. Видимо, я действительно на хорошем счету у Оскара, раз он доверяет мне работу с элитной клиентурой. Я соглашаюсь. Пройдет еще пара месяцев, и можно будет немного обновить нашу квартиру. А то после смерти мамы мы ничего не покупали. Диван прохудился. Стены словно в каком-то притоне. В ванной мрак и ужас. Да и мой гардероб едва ли не весь перешит из маминого.
Я решаю остаться на сверхурочные сегодня же. В выходные в мегамаркете крупная распродажа, хочется купить обновки. А за переработку Оскар платит наличкой сразу же, на следующий день. Да и отца заодно обрадую бутылочкой хорошего виски. Директор показывает в подсобке шкаф с дисками, выдает ключ.
В чем-то работа вечером даже лучше, чем днем. После семи покупателей совсем нет. Сиди себе, читай журнал. Где-то в
В это время оказаться на улице – чистое самоубийство. Особенно в районе Старого города, рядом с которым нужно проезжать, чтобы попасть домой. Я с опаской наблюдаю, как за окном такси проносятся фонари, вывески баров, рекламные щиты.
Как только заканчивается район Бельвю, атмосфера на улицах сразу же меняется. Все кругом погружено в полумрак. В домах нигде не горит свет – жители стараются не испытывать судьбу и не привлекать ненужное внимание к своему жилищу. Ночной ветер носит обрывки газет по грязным тротуарам. Обычно в это время я уже давно сплю.
Внезапно где-то недалеко раздаются крики и выстрелы. Старый город совсем близко, в нескольких кварталах, так что таксист нисколько не удивлен.
– Не бойтесь, здесь это в порядке вещей. Нужно немного переждать, когда стихнет.
Мы сворачиваем в небольшой переулок. Водитель гасит фары и закуривает. Сидим в тишине. Вокруг ни души. Тусклый фонарь, торчащий футах в двадцати от нас, освещает груду мусора, по которой ползают две упитанные крысы.
– Кажется, все. Можно ехать дальше, – наконец произносит таксист.
Мы выбираемся из переулка, проезжаем квартал. Внезапно фары выхватывают из полумрака окровавленное женское тело.
– Стой! Там человек! – кричу я таксисту.
Он с досадой качает головой и резко тормозит. Я выскакиваю из машины и бросаюсь к несчастной. Сама удивляюсь собственной смелости и безрассудству. Ведь рядом могут быть головорезы, грабители – да кто угодно. Прощупываю пульс – жива. В школе нас учили, как нужно оказывать первую медицинскую помощь.
Женщина лежит на боку. Я осторожно кладу ее на спину. Она стонет от боли, держась за живот. Кровь растекается по асфальту бурой маслянистой лужицей.
Я смотрю ей в глаза и понимаю, что где-то ее уже видела. Точно! Невысокая кудрявая брюнетка, родинка над губой. Та самая, которая кричала в кинотеатре! Она открывает глаза и тоже узнает меня.
Женщина стонет от боли и говорит:
– Эти гады подстрелили меня. Решили заткнуть рот, чтобы не сболтнула лишнего.
– Вам нужно срочно в больницу, вас ранили в живот и грудь, – взволнованно говорю я. – Надо немедленно вызвать «Скорую».
– Детка, не нужно. У меня все внутри горит. Вряд ли протяну больше минуты. – Она пытается отдышаться.
Видно, что каждое слово дается ей с трудом.
– Послушай меня… Я тебя видела в «Амфитеатре». С Оскаром… Ты там работаешь?
Я киваю и чувствую, что сейчас разревусь.
– Беги оттуда. Не раздумывай!.. Ты попала в самое страшное место в Бейсин-сити. Мы там все – собачьи консервы. Спасайся, иначе подохнешь точно так же, как я сейчас.
Я не понимаю, о чем она. Какие консервы, зачем бежать? Почему это самое страшное место? Кажется, у бедняжки начинается бред. Я трогаю ее лоб – он горячий, как утюг.