Вышка для бизнесмена

Макеев Алексей Викторович

– И то правда, – согласился Максим, садясь к столу. – Так что за беда?

– Макс, ты Егору ничего об Аленушке не говорил? – спросил Гордей.

– Дай подумать, да ничего. – Максим недолго помолчал, глядя в сторону, а потом неуверенно сказал: – Хотя… Он тут приехал ко мне не так давно. Слово за слово, а потом спросил: «Чего это шеф такой странный стал? Сияет, как красно солнышко. Дела забросил, по вечерам только с одним Лешим куда-то уезжает. В доме ремонт такой затеял, что только дым коромыслом. Уж не продавать ли собрался? А то, как он Лариску оттуда с дочками выставил, там такой разгром был, ничего целого не осталось».

Я ему сказал тогда, что ты жениться собрался, вот ремонт и затеял, чтобы молодую жену в нормальный дом привести.

– А что именно ты о ней сказал? – уточнил Гордей.

– Ну, – Максим пожал плечами, – что красавица необыкновенная – ты же мне фотку показывал, что зовут Еленой, работает нотариусом. Вроде все. А что, не надо было?

Он недоумевающе уставился на Гордея, а тот, отвернувшись, молчал и в ответ на этот вопрос только горестно покачал головой.

– Да что Егор натворил-то? – не выдержав его молчания, уже нервно спросил Максим.

– Судя по всему, предал меня, – нехотя объяснил Гордей.

– Это шутка такая? – даже как-то растерянно спросил Максим.

– Ага, – хмуро ответил Гордей. – Я для того и попросил тебя привезти, чтобы вместе посмеяться.

– Своими руками убью гаденыша, – взревел Макс и, сорвавшись с места, начал метаться по кухне, причем по его тону было ясно, что он действительно способен убить собственного брата. – Сигарету дай, – потребовал он, когда, устав бегать и крыть во весь голос своего родственника распоследними словами, остановился возле стола.

– Не дам, тебе нельзя, – покачал головой Гордей.

– Ничего, один раз можно, – отмахнулся Максим. – Не каждый день мне сообщают, что мой брат сукой оказался. И выпить налей.

Осуждающе покачав головой, Гордей кинул на стол пачку сигарет и полез в холодильник за водкой. Максим закурил и тут же, побагровев и закрыв рот рукой, отбежал в сторону и уже только там долго и тяжело закашлялся – видимо, боялся других заразить. Отдышавшись и вытерев слезы, он вернулся к столу – со второй затяжкой дело пошло лучше, и он, махом выпив полстакана водки, потребовал:

– Рассказывай все с самого начала.

Гуров поднялся из-за стола, а следом за ним и Леший, и сказал:

– Ну, мы поедем тогда – чего нам опять все это слушать.

– С богом, – напутствовал их Гордей.

«А вот это уже перебор, – подумал по дороге Гуров. – Тут точнее было бы выразиться: «С дьяволом!», потому что святость и Леший – понятия несовместные».

Во дворе они сели в джип – Леший за руль – и поехали. Леший молчал, да и Гурову как-то не хотелось разговаривать, хотя этот непонятный человек заинтересовал его невероятно, но он понимал, что расспрашивать о чем-либо бесполезно – статуя Командора была бы более разговорчивой, да и небезопасно. Судя по направлению, они двигались на окраину города, где остановились возле задрипанного бара, войдя в который, Гуров понял, что бар это только по названию, а на самом деле обычная забегаловка.

– Где мне найти Ларису Петровну Самсонову? – поинтересовался он у стоявшего за стойкой бара парня.

– Кого? – удивленно переспросил тот. – Нет у нас таких, – он недоуменно пожал плечами, а потом спохватился. – А-а-а-а. Это Петровна, посудомойка. Я сразу и не сообразил. Просто ее у нас так никто не зовет.

– Так где она? – спросил Гуров.

– В подсобке посмотрите, там должна быть. Вон в ту дверь пройдите, – он указал

на дверь в углу зала.

Гуров с Лешим пошли туда и оказались в коридоре. Они заглядывали во все двери по обе его стороны и наконец в одной из комнат увидели группу женщин. Сейчас они курили и пили кофе, но, судя по бутылке водки на столе, в которой на дне оставалось граммов пятьдесят, не больше, и еще двум пустым на полу, а также остаткам закуски на столе, до этого они крепенько набрались. Гуров терпеть не мог разговаривать, а тем более допрашивать пьяных женщин, потому что до трезвой еще можно как-то достучаться, а вот у пьяной перепады настроения происходят мгновенно и зачастую по неизвестной даже самой женщине причине, так что добиться толку от нее бывает практически невозможно. Но деваться было некуда, и он вошел, а Леший остался в коридоре.

– Здравствуйте, кто из вас Лариса Петровна, – приветливо спросил Лев Иванович.

– Ты чего сюда приперся? Чего здесь забыл? – мигом взвилась одна, судя по заплетающемуся языку, изрядно под мухой, чьи щеки когда-то были крест-накрест прочерчены бритвой, потому что только от нее на всю жизнь остаются такие ничем не сводимые шрамы. – Не видишь, что ли, отдыхаем мы.

– Хочешь жаловаться, так иди и в книге распишись, а мы потом всем этим подотремся, – с пьяным смехом поддержала ее другая.

– Зачем же вы так сразу на меня накинулись? – улыбнулся им Гуров. – Вы же еще не знаете, зачем я пришел, а уже ругаетесь.

– Бабы, – радостно заорала третья. – У нас тут ухажер появился. Как делить будем?

– Только ухажер какой-то плюгавенький, в сапогах раздолбанных, – еще одна показала пальцем на его ноги.

А Гуров действительно до сих пор был все в тех же, данных ему Еленой, сапогах, потому что его туфли остались в деревне. И ругань, и насмешки он перенес совершенно спокойно – жизнь и служба научили его не реагировать на такие вещи – и дожидался, когда бабы выдохнутся. А те, дорвавшись до человека, над которым можно безнаказанно издеваться, и не собирались останавливаться, изощряясь в остроумии, как они его понимали, и сыпали такими словечками, которые и мужики, бывает, стесняются произносить. И вдруг словно кто-то звук выключил, на комнату обрушилась мертвая тишина – Гурову даже оборачиваться не надо было, чтобы понять, что в комнату опять-таки бесшумно вошел его спутник.

– Леший… – почти беззвучно с ужасом в голосе прошептала, мертвенно побледнев и даже закрыв глаза, женщина с изуродованным лицом.

– Как я понял, это вы Лариса Петровна? – обратился к ней Гуров.

Не открывая глаз, она кивнула.

– Тогда будьте любезны ответить мне на несколько вопросов. Вам знаком такой человек: смуглый, черноглазый брюнет, волосы зачесаны назад, очень холен и обходителен, рост приблизительно сто семьдесят пять – сто восемьдесят сантиметров, представляется Александром, – спросил он.

Она снова кивнула, не открывая глаз.

– Это его настоящее имя? – продолжал Гуров.

Она пожала плечами.

– Как он вас нашел? – Она молчала, и он поторопил ее: – Слушаю вас.

Губы ее задрожали, она опустила голову, но начала говорить:

– А чего меня искать? После той истории на меня весь город пальцем тыкал. Нигде на работу устроиться не могла, слава богу, что хоть сюда взяли.

– То есть найти ему вас было несложно, – резюмировал Лев Иванович и спросил: – И что же он хотел?