Выскочка из отморозков
Шрифт:
— Ни в зуб ногой о наркоте! Вы у меня в кабинете нашмонали? Нет! А я могу отвечать лишь за то, что является моим!
— Вы единоличный владелец бензоколонки и здания, где располагаются службы?
— Да! Все, что на первом этаже, мое, — усмехнулся Беркут криво.
— А внутренний двор, нижний, подвальный, этаж?
— Не мое! Там свои хозяева. Проверьте по документам. Я не использовал те площади, они не принадлежали мне. Там свои владельцы.
— Ладно. Но в вашем кабинете при обыске найден героин. В пакетах.
— Подбросили! Старый прием.
—
— Я героин последний раз держал в руках лет семь назад. После того завязал с ним, слышите? И не клейте мне чужие грехи. Как могли мои отпечатки оказаться на пакетах, если я три месяца не снимаю перчаток? Все руки, вернее, кожа покрылась экземой. Эту болезнь подхватил в лесу, от какой–то заразной травы. И вот уже сколько времени гноится кожа. Я лечу, но бесполезно. Болезнь заразная, потому перчатки не снимаю.
— Не спорю, но на пакетах отпечатки именно ваших пальцев. Идентифицировали эти с прежними. Вот и спорьте теперь с кем хотите. Но ни один юрист вам не поверит. Дактилоскопическая экспертиза, как понимаете, не требует много времени, и ее заключение всегда принимается за доказательство.
Ерунда! Пусть хоть кто–нибудь подтвердит, что принимаю героин, сижу на игле!
— Это не обязательно, хотя кровь на анализ еще возьмут. И все же кто был поставщиком?
— Понятия не имею, о чем вы говорите!
— Кому вы посылали пакеты со своим заправщиком? Этих людей вы, конечно, помните?
— Меня просили помочь с лекарствами и мазями, каких нет в аптеках нашего города. А я часто выезжал за пределы — в командировки, к поставщикам. По ходу покупал у них в аптеках нужные лекарства.
— Так для кого? Назовите адреса, имена.
— Может, еще ключи от квартир затребуете? — усмехнулся криво и ответил: — Никого не помню. Добрые дела делаются не для базара, а тихо, без звона! За них не ждут и не требуют благодарностей.
— Утверждаете, что помогали малознакомым людям? Да еще бесплатно? Этот анекдот не о вас! — рассмеялся следователь громко.
— Между прочим, жлобом меня никто никогда не называл! Платил своим работникам больше, чем они получили бы в других местах. И никто на меня не обижался. Наоборот, за работу на нашей колонке держались все.
— Но эти люди, все, как один, работали по две смены. Без выходных и праздников. Почему вы не приняли на работу вторую смену?
— Поначалу на первую еле наскреб. Никто не хотел работать за городом. Слишком много проблем возникало. Да и я брал не всех. Отказывал женщинам, девкам. Они болеют, беременеют, рожают, а у меня работа, Брал не обремененных детьми, семьями и хозяйством. Чтоб потом не мучиться. Когда набрал, поговорил со всеми, сказал, сколько будут получать в нынешнем составе и какая разница выйдет, коли наберем вторую смену. Люди подумали и отказались от сменщиков. Решили, что сами справятся. И все были довольны.
— А за что в таком случае вы били в своем кабинете Андрея и Бориса?
—
— Все логично, но они назвали иную причину, далекую от вашей.
— Кому ж охота прослыть идиотом? Ведь вот повару и Борьке разрешил курить в подсобке, так им, видите ли, воздуха не хватает. Выходят и перед заправкой смолят. Операторы ругаются, эти не слышат.
— Скажите, а где у вас подсобка? Внизу?
— Рядом с кухней. Там умывальник, стол. Внизу, я уже говорил, нет наших площадей.
— Продукты где храните?
— В морозильных ларях. Даже в моем кабинете два таких стоят.
— А мусор, пищевые отходы куда сбрасываете?
— Ежедневно их забирает машина, увозит на свалку. Эту услугу оплачиваем городу.
— Ну а с арендаторами нижнего этажа какие отношения?
— Никаких.
— Как так? Газ, свет, воду как оплачиваете?
— По счетчикам. Они на все имеются. Но у каждого свои.
— Их посетители обедали у вас?
— Я не знаю. Ни к кому не присматривался. Может, кто и заходил. Я своим работникам запрещал сплетни, пересуды, лишние разговоры. Наказывал за грубость с посетителями. А за жалобы клиентов двоих сразу уволил. Они и недели не проработали. Кстати, Андрея и Бориса тоже хотел убрать. Надоело уговаривать, кулаки болели…
— Сколько ж сами имели в месяц? — спросил следователь.
— Две — две с половиной тысячи…
— В долларах?
— Ну не в рублях же!
— Неплохо! Я в рублях всего тысячу семьсот имею, — охрип голос следователя.
— Мы могли бы договориться, — глянул на него Беркут.
— Ты ж говорил, что в Думе кентов имеешь?
— Хочешь убедиться? Дай сотовый телефон. Мой твои опера забрали. Иначе давно на воле был бы.
— Не могу. Этот служебный. Ты по нему никуда, кроме милиции, не позвонишь.
— А твой личный?
— Мы слишком далеко заходим.
— Пойми, я все равно выскочу. Неделей раньше или позже. Но тогда уже не ты поимеешь. Не упускай шанс. Он тоже обламывается не каждый день.
— А сколько дашь?
— Если выпустишь, пять штук, ну а за телефон — пятьсот баксов, если мой вернут…
Следователь вытащил из ящика стола телефон, вернул Беркуту. Тот достал из потайного кармана брюк пятьсот долларов. Оба спешно спрятали каждый свое.
Беркута тут же увели в камеру. И следователь громко предупредил охрану: