Высокая цитадель

Бэгли Десмонд

Грудер покачал головой.

— Я не разбираюсь в электротехнике, но мне кажется, что можно сделать отводку за пределами почты.

— Понимаете, инженеры четырнадцатой эскадрильи занимались этим в большой спешке, так как восьмая эскадрилья появилась тут неожиданно. — Там полно всяких проводов, и никто не знает, который из них нам нужен. А где он выходит внутри помещения, я знаю, мне показал Родригес.

Раздался вой реактивного самолета, пролетевшего над Альтемиросом, и Сегерра сказал:

— Надо

действовать быстро, нельзя допустить, чтобы восьмая эскадрилья поднялась в воздух.

И он начал действовать. Грудер был поражен размахом его приготовлений. Через некоторое время весь дом был наполнен людьми, и, как по мановению волшебной палочки, отовсюду стало появляться оружие — из невинных ящиков с чаем, из тюков со шкурками и прочих мест. Тут были не только винтовки, но и автоматы. Лицо Грудера вытянулось, и он сказал Сегерре:

— Я не буду принимать участие в этом, вы знаете.

Сегерра похлопал его по спине.

— Мы в вас и не нуждаемся. Одним человеком меньше, одним больше. Да и вообще, североамериканцам незачем вмешиваться в наши дела. Но после для вас может найтись работа, придется кого-нибудь подлатать.

Однако особой битвы в отделении связи не произошло. Нападение на него было столь стремительным и неожиданным, что находившийся в здании отряд восьмой эскадрильи быстро и почти без сопротивления отступил. Сегерра вошел внутрь.

— Хайме! Хайме! Где этот дурак Хайме?! — закричал он.

— Я здесь, — электрик Хайме появился, держа под кишкой большой ящик.

Сегерра повлек его в главную аппаратную. Грудер нашел за ними.

— Третий блок тумблеров — пятнадцатый справа, девятнадцатый снизу, — сказал Сегерра, посмотрев на клочок бумаги.

Хайме тщательно сосчитал.

— Вот он. Тут сначала надо отвинтить пару винтов. — Он вынул отвертку. — Сейчас, это минуты две.

Пока он работал отверткой, над городком пронесся самолет, потом другой, третий.

— Надеюсь, мы не опоздаем, — прошептал Сегерра.

Грудер положил ему руку на плечо.

— А что же насчет Форестера и Родэ? — спросил он с тревогой. — Они же на авиабазе.

— Госпиталь не планируется к уничтожению, — сказал Сегерра. — Заминированы только самые важные объекты — топливные и оружейный склады, ангары, взлетная полоса, контрольная вышка. Нам важно нейтрализовать эскадрилью, а не уничтожить ее — в ней все-таки кордильерцы.

Хайме сказал:

— Готово.

И Сегерра положил руку на тумблер.

— Это мы должны сделать, — сказал он и резко двинул рукой.

VI

Коельо, по-видимому, должен был возглавлять ударную группу. Когда он появился во второй раз, то был в полном полетном обмундировании и при парашюте. Вид у него, однако, был кислый.

— У вас будет больше времени, Форестер, — сказал он. —

Решение по поводу вас еще не принято. У меня есть сейчас дела поважнее. Тем не менее, я хочу вам кое-что продемонстрировать. Дать вам наглядный урок, так сказать.

Он щелкнул пальцами. Вбежали два солдата и схватили носилки.

— Какой урок? — спросил Форестер, когда его выносили наружу.

— Я покажу вам, насколько опасно отсутствие патриотизма, — ответил улыбаясь Коельо. — То, в чем вас может обвинить ваше правительство, мистер Форестер.

Форестер пластом лежал на носилках и никак не мог понять, что происходит. Его вынесли из здания, пронесли мимо контрольной вышки, мимо последнего истребителя. Коельо на ходу бросил механику:

— Десять минут.

Механик отдал честь, а Форестер подумал: «Может быть, эти десять минут — все, что ему осталось. Не так уж и много».

Гул турбин усилился, и, повернув голову, он увидел, как первый самолет оторвался от земли, за ним — второй и третий. Они быстро исчезли из поля зрения, и Форестер не мог понять, куда они полетели. Если их задачей было разбить отряд О'Хары, то направление, в котором они скрылись, было не то.

Тем временем их небольшая процессия приблизилась к одному из ангаров. Его большие ворота были закрыты, и Коельо вошел внутрь через маленькую дверь. За ним вошли солдаты с носилками. В ангаре было пусто, и их шаги гулко отдавались в пространстве между металлическими стенами. Коельо открыл дверь небольшой комнаты и жестом приказал внести носилки. Солдаты вновь положили их на стулья и удалились.

Форестер посмотрел на Коельо.

— Что все это значит, черт возьми? — спросил он.

— Увидите, — будничным тоном сказал тот и включил свет.

Подойдя к окну, он задернул занавеску. На другом, внутреннем, выходившим в ангар окне, занавеска оставалась открытой.

— Ну вот. Урок сейчас начнется, — сказал он и наклонил голову, словно прислушиваясь к чему-то.

Форестер тоже услышал этот звук — леденящий душу вой турбины приближающегося истребителя. Он становился все громче и громче, — казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки. С резким свистом самолет пронесся над ангаром, едва не задев его, как профессионально определил Форестер.

— Начинаем, — сказал Коельо и показал рукой на внутреннее окно.

Почти одновременно с пролетевшим самолетом, словно по его сигналу, в ангаре появился взвод марширующих солдат, по команде офицера остановившийся против окна. У каждого из них на плече была винтовка и Форестера укололо предчувствие того, что должно было произойти.

Он с ненавистью посмотрел на Коельо и хотел заговорить, но в это время на ангар обрушилась новая звуковая волна от второго самолета. И в этот момент он увидел Родэ.