Высокий глерд
Шрифт:
— Ты знаешь, что это за вино?.. Ты не представляешь!
С грохотом поставил на столешницу, разыскал в углу среди ящиков две медные чаши, тщательно вытер изнутри, что мне понравилось, налил вина в обе до краев.
— За победу!
— Какую? — спросил я опасливо.
Он расположился в легком кресле напротив, веселый и довольный, но не как монарх на троне, а как нувориш в только что купленной вилле.
— Ее величество, — провозгласил он чуть иронически, — с блеском додавливает противников по всему королевству! Десятка два в королевской тюрьме,
— Быстро, — сказал я.
Он изумился:
— Это быстро?
— Ну да, — согласился я, — что это на меня нашло. — Здесь же ее величество — прокурор, адвокат и судья в одном лице. А также жюри присяжных!
Он пробормотал:
— Что-то непонятное в твоих речах. Главное, королева избавилась как от тех, кто причастен, так и от тех, от кого нужно было… так, на всякий случай. Весьма мудро.
— Не знаю, — пробормотал я, — как насчет мудрости, но ей пальца в рот не клади.
Он допил вино, отказался от моего жеста долить, поднялся.
— Ты занят чем-то важным, вижу. Не буду мешать. А я посмотрю там внизу… Когда такое в королевстве, как не пощипать в бурю чужих гусей? Нет-нет, не провожай, какие церемонии между друзьями?
Он ушел, оставил наполненный до половины вином кувшин и чашу.
Я снова выдвинул ящик стола, достал единственную пулю и долго колебался, понимая, что если раскурочу ее, то уже все, собрать не смогу.
С другой стороны, одна-единственная пуля не решит все мои проблемы. Одна пуля — это много, согласен, но недостаточно.
Инструментов Рундельштотта хватило, чтобы разобрать на составные части. К счастью, последнее время армии перешли на безгильзовые пули, задача моя упростилась, но не настолько, чтобы я вот так и ого-го, сразу и.
Безгильзовые патроны приняты на вооружение сравнительно недавно, хотя изобретены еще сто лет назад, эта безгильзовость позволила увеличить калибр пули, так как половина веса раньше уходила на гильзу. А еще это утроило скорострельность за счет того, что не нужно возиться с удалением патрона.
Для меня же самое главное в том, чтобы меньше ломать мозги, как удержать в памяти все компоненты, да еще составленные вместе.
На столе аккуратно разложены части патрона, я впился в них взглядом, объясняя себе громко, но молча, что это такое, как используется и для чего служит.
Несколько раз повторил, с предельной ясностью вызывая в воображении, как все это смотрится в комплексе, только что лежало в собранном виде, на всякий случай вызвал в памяти картинки, как несколько раз стрелял в тире с ребятами, мои ощущения, потом кадры из разных фильмов, когда вовсю палят быстро и точно всякие небритые герои…
Раскуроченный патрон остался на столе, а я передохнул и снова взял в руку пистолет. Пот начал скапливаться на лбу еще до того, как сосредоточился и начал создавать в стволе патрон, но когда нажал спусковую скобу, снова лишь сухой щелчок, будто осечка.
В стволе пусто, я собрался с духом, приготовился к выстрелу… Как только ощутил,
Выстрел грянул неожиданно громко и так резко, что я выронил пистолет, поспешно подхватил с пола и спрятал в ящик стола.
Дверь распахнулась, вбежал дежурящий в коридоре гвардеец.
— Высокий глерд?
Я небрежно помахал рукой.
— Все в порядке. Это я так… с громом и молнией общаюсь. Мы, маги, в постоянном поиске… Смени руку и спи дальше.
Он буркнул обидчиво:
— Я не спал…
— Конечно-конечно, — согласился я. — Зато потом заснешь как убитый.
Пули бывают бронебойные, зажигательные, разрывные, экспансивные, с повышенной пробиваемостью и еще всякие-всякие, но для меня пока это все ненужная роскошь, сейчас важнее добиться скорострельности, это не дело с трудом вымучивать всякий раз патрон в стволе, да еще и предельно сосредотачиваться при этом, потому что, если кто в этот момент скажет «гав» или корова кукарекнет за окном, у меня точно ничего не получится.
Все свободное время упражнялся у себя в комнате, создавал патроны, но не нажимал спуск, а когда исчезали, создавал снова и снова.
Узнал, что есть заброшенная башня, где герцогиня Клеванская убила своего мужа, а потом бросилась с крыши, сейчас она совершенно заброшена.
Я сходил, осмотрел, одна из комнат очень даже понравилась: стены толстые, окно одно-единственное, что не окно, а узкая бойница. Я заткнул ее подушками, на всякий случай приставил еще и стоймя матрас, а потом устроил себе тир, отрабатывая как скорострельность, так и точность попадания.
С каждым часом, да что там с каждым часом — с каждой минутой! — пули создавать все легче. Как догадываюсь, способность их творить развивается так же, как и обычная выносливость, а то и быстрее.
К концу пятого дня я всаживал в стену сотни пуль, от которых не оставалось следа. Нарисованный силуэт человека сперва был окружен мелкими выщербинками, а на седьмой день почти все всаживал в голову, там уже образовалась ямка, скоро продырявлю стену насквозь.
Мечтал вообще насобачиться так, чтобы только восхотел выстрелить, как пистолет сам прыгал в руку, но, увы, телепортацией владею в таком объеме, что пока не могу сдвинуть и атом. Разве что нейтрон чуть шевельну, да и то не уверен.
Все-таки звуки выстрелов, как ни закрывал я окно и двери, как-то доносятся наружу. Пошел слух, что ко мне по мою душу являются демоны, а я пока что отбиваюсь от них с помощью грома и молнии.
Не знаю еще, на пользу или во вред такая грозная слава, даже вспомнил, как рассказывал королеве, в чем суть главной книги Макиавелли, подумал и решил, что нужно задействовать обе модели. Подумаешь, Макиавелли! У нас это давно и демократично называлось политикой кнута и пряника.
Даже через дверь я услышал, как забеспокоились гвардейцы, подхватились, звякая металлом, дружно прокричали приветствие.