Высокий замок
Шрифт:
Он усмехнулся, сделал очередной глоток грога, уже порядком остывшего, и продолжил:
– Как любой, пожалуй, человек, я люблю деньги. Они приносят независимость, они избавляют от голода и холода, на них можно купить любовь…
– Любовь купить нельзя, – фыркнула девушка.
– Пусть так, – не стал спорить капитан. – Скажем, купить женщину. Деньги помогут во многом… но я люблю море. Люблю запах соленых волн, скрип такелажа, плеск взрезаемой форштевнем воды. Море притягивает, леди.
– Вы поэт, капитан.
– Быть может… Когда я был еще совсем юн, леди, меня в немалой
– За такой срок можно возненавидеть соленую воду на всю жизнь, – поджала губы волшебница.
– Или на всю жизнь полюбить. Я полюбил. И когда стою на твердой земле, мне вновь хочется вернуться на палубу моего корабля. И матросы у меня такие же. Уверен, что, просидев в порту десяток дней, осоловев от хорошей еды, крепкого пива и женских животов, они вновь вернутся на «Ураган». Может, кроме Галика, для него море – скорее враг, которого следует победить. И этот старичок снова будет резать волны. А деньги… Что ж, в нескольких портах меня ждут женщины. И дети, которых я считаю своими, хотя один Эмиал ведает, кто на самом деле приходится им отцом. Вот им и достанется золото – на сытную жизнь и добрые дома, на обучение сыновей и хорошее приданое для дочек. А я снова уйду в плавание, а они будут стоять на причале и махать мне вслед.
– А ваши э-э… женщины знают о существовании друг друга?
– Догадываются, – пожал плечами Хай. – Их это устраивает.
– Мне кажется, я понимаю вас, – кивнула Таша. – Мне тоже скучно сидеть в отцовском замке.
Капитан извлек из кармана небольшой кусочек золота. Подкинул на ладони.
– Люди, которые всю жизнь гнут спину в поле, редко любят свое дело. Каменистую землю, град, побивающий урожай. Засуху, убивающую посевы, и наводнения, смывающие в реку драгоценную почву. Для них это золото – средство все изменить, поставить крест на опостылевшей работе. Начать новую жизнь… Кстати, вы знаете, что самые жестокие господа получаются из легко разбогатевшей черни? Никто так не презирает и ненавидит смерда, как тот, кто некогда сам был им.
– Так бывает не всегда. Среди магов Ордена немало выходцев из низов. Если не сказать, что таких большинство. Правда, в учеников с детства вбивают понимание того, что все равны перед Орденом.
– Я не видел ни одного мага, который разговаривал бы с крестьянином как с равным.
– Маг не может быть ровней смерду.
– Все люди приходят в этот мир голыми, дети лордов, дети бедняков, – усмехнулся капитан.
– Ах, оставьте эти старые теории, – раздраженно дернула плечом Таша. – Маги избраны Эмиалом…
– Или Эмнауром.
– Пусть так. Боги заронили в будущих магов искры Силы, и уже поэтому даже самый слабый волшебник неизмеримо выше простого пахаря.
– А лорда?
Таша нахмурилась. Сама она всегда считала, что человек, не владеющий магией, будь он дворянин или селянин, всегда будет оставаться существом второго сорта. Но в обществе
– Вот именно, – понимающе кивнул Хай.
Он долгое время молчал, потом заговорил снова.
– Для многих людей богатство – способ изменить свою жизнь. А для меня – способ оставить ее такой, какая она есть. Способ создать гавань, где меня ждут. Но гавань – это лишь временное пристанище. На несколько дней или недель. А потом – снова в путь.
– Госпожа, госпожа! Проснитесь!
– Что случилось?
Таша с трудом открыла глаза. Ночь была беспокойной, и заснула она уже почти под утро, когда усталость одержала верх в битве с бессонницей. И теперь ей казалось, что она лишь мгновение назад провалилась в сон. В глаза словно насыпали песок, в горле пересохло, а тело совершенно не чувствовало себя отдохнувшим.
У постели стояла Альта. Девочка выглядела обеспокоенной… Волшебница всмотрелась, преодолевая муть в глазах, и поправилась – нет, малышка выглядела до смерти перепуганной.
– Что случилось? – повторила она.
– Галера под имперским флагом, – доложила Альта тоном, явно скопированным с Галика. Похоже, общение с третьим помощником принесло ей не только некоторые особые умения. – Изменила курс и идет на сближение.
– Ты хоть сама понимаешь, что говоришь? – буркнула волшебница.
– Капитан сказал, – доверчиво сообщила девочка, – что мы в большой…
– Стоп! – подняла ладонь Таша. – Я поняла, можешь не продолжать. Я обещала вырезать Хаю язык, и, вероятно, придется это сделать.
– Но почему? – удивленно вскинула брови Альта.
– Есть некоторые слова, которые не стоит слышать детям, – раздраженно пояснила волшебница.
Альта покачала головой.
– Леди, а вы помните, что говорили во время болезни? Или когда на вас упала лошадь?
Таша вздохнула и почувствовала, что краснеет. Она прекрасно знала себя и потому представляла, какие перлы могли сыпаться из нее в критической ситуации. Пожалуй, к привычкам капитана стоит отнестись с некоторым снисхождением.
Леди быстро оделась, вставила в кольцо на поясе шпагу и кивнула своей подопечной.
– Ну что ж, пойдем. Посмотрим, что это за галера.
На палубе царило нечто среднее между деловитой суетой и настоящей паникой. Матросы раскладывали у борта взведенные арбалеты, готовили катапульты, расставляли на палубе бочки с водой и песком. На одних лицах была написана решимость, на других – откровенный страх.
А галера была уже отлично видна. Таша не считала себя знатоком, но почувствовала, что это тот же самый корабль, что преследовал их перед тем, как «Ураган» укрылся в непроглядной пелене Бороды. Но как галера могла оказаться здесь? Она должна была сейчас патрулировать воды у Обманного или Неуютного. Три последних дня, пока шхуна тащилась к гуранскому побережью, то плетясь на буксире у шлюпок, то подгоняемая слабым ветерком, прошли спокойно. И когда впереди показался скалистый берег, леди Рейвен уже начала надеяться, что удача будет им сопутствовать и впредь. Надежды не оправдались.