Высоко над радугой
Шрифт:
— Могу я узнать почему?
— Это сложно, — я замялась. Говорить о том, что хочу попытаться сойтись с мужем, было бы слишком жестоко. Но и обманывать Алана не хотелось. Хотя он сам обо всем догадался.
— Дело в Стивене? — теперь Алан говорил жестко, зло. И я мгновенно ощетинилась.
— Это тебя не касается.
— Вот как? — Алан склонил голову набок, насмешливо улыбнулся. — Когда ты лежала в моей постели, меня касалось все, что с тобой связано.
— Я благодарна тебе за все, но дальше так продолжаться не может, мы… — Не знаю, зачем
— Ты использовала меня, чтобы помириться с мужем, не так ли? Рассчитала время, продумала каждый шаг, сделала все, чтобы он обратил на тебя внимание! Правильно о тебе говорят! Ледяная сука!
Он осекся, дыша тяжело и шумно. Я смотрела на него и не узнавала, каждое слово било, будто пощечина. Обвинения, что он бросал, были такими несправедливыми, что на глаза против воли навернулись слезы. Только плакать мне перед ним не хватало!
— Уходи. — Я поднялась, выпрямляя спину, и посмотрела на него сверху вниз. — Ты сказал достаточно, и, хоть я и не виню тебя, лучше уходи, пока не наговорил лишнего.
— Если ты думаешь, что я спокойно позволю поступать так со мной, то ты жестоко ошибаешься.
Алан поднялся и теперь угрожающе возвышался надо мной. Но я не боялась, напротив, — вдруг стало его жалко. Кажется, он действительно верил в то, о чем говорил. Хотя разве может идти речь о любви, если ты способен наделить любимого качествами, что он мне приписывал? Он считал, что я могу поступить так низко?
— В тебе говорит злость. — Я начала уставать от этого разговора. — Уверена, когда ты посмотришь на все более осознанно, то поймешь…
— Черта с два! — оборвал Алан. — Я и сейчас все прекрасно понимаю. — Он смерил меня полным презрения взглядом. Я стиснула зубы, чтобы не сорваться и не пуститься в пространные объяснения о том, что было на самом деле. Ему не надо об этом знать. А я не должна оправдываться.
Дверь за ним давно закрылась, а я все еще видела перед собой укоризненный взгляд, и на душе было очень паршиво. Правда, долго переживать мне не дали, и очень скоро водоворот работы поглотил, заставив забыть обо всем. А ближе к двенадцати Мэгги принесла корзину бордовых роз, едва удерживая ее в руках.
— От кого это? — недовольно покосилась я, представляя, что придется видимо отчитать Алана за такие яркие жесты. Одно дело, когда он присылал небольшие букеты, которые легко можно было выдать за реверансы от компаний, с которыми мы сотрудничаем. Но такой букет говорит о многом. Даже не говорит — кричит.
— Там записка, — пожала плечами Мэгги, пытаясь сделать вид, что ей все равно, хотя сама едва не привставала на носочки, пытаясь разглядеть имя, когда я, забыв ее отпустить, вытащила белый конвертик.
«Мы пропустили завтрак. Надеюсь, с ланчем повезет больше».
Широкая улыбка расцвела на лице, и я поспешно взмахнула рукой, делая знак Мэгги. Разочаровано вздохнув, поняв, что подробностей не будет, она ушла. А я, чувствуя, что надо срочно с кем-то
— Что у вас случилось с Аланом? — вместо приветствия начала подруга. — На нем лица нет. Прошел мимо меня, закрылся в кабинете и уже второй час сидит и смотрит перед собой в одну точку.
— Мы расстались. — Уж с кем-с кем, а с Мелиссой хотелось быть полностью откровенной.
— Я должна это выслушать, — безапелляционно заявила она. — Встретимся за ланчем.
— На ланч я иду со Стивеном, — призналась я, ожидая взрыва. Но его не последовало. Мелисса помолчала, потом сказала медленно и зловеще:
— Ясно. Надеюсь, ты понимаешь, что я жажду подробностей?
— Сегодня после работы? Я плачу.
— Еще бы, — фыркнула подруга.
Ветер слабо колыхал белоснежные занавески, надувая небольшими парусами. По Темзе сновали прогулочные катера и речные трамвайчики, по мосту медленно ползли красные автобусы и проносились машины. Дождь перестал, и нежно-голубое небо мелькало в разрывах облаков. Стивен выбрал для простого ланча одно из самых пафосных мест Лондона и явно чувствовал себя здесь, как рыба в воде.
— Ты часто здесь обедаешь? — спросила я, когда мы сделали заказ.
— Два раза в неделю, — кивнул Стив. — Здесь отличный карпаччо и нежная утка.
— А еще хорошенькие официантки, — невольно вырвалось, когда мимо прошла высокая брюнетка, приветливо стрельнув глазками.
— Ты действительно считаешь, что я не способен пропустить ни одной юбки? — Стивен откинулся на стуле, тряхнул головой, убирая упавшую на глаза челку. Он выглядел сейчас расслабленным и вполне довольным собой. Так и хотелось сбить эту ухмылку с лица.
— А разве нет? — невинно поинтересовалась, отламывая кусочек булочки и скатывая ее шарик.
— Позволь поинтересоваться, откуда такая уверенность?
Я скептично закатила глаза. Солнце сияло, от реки тянуло прохладой, все вокруг было таким чудесным и нереальным, что ругаться совершенно не хотелось.
— Стивен, — мягко начала, прерываясь, пока официант расставляет приборы. — О тебе и твоих похождениях знает вся компания. Неужели ты думаешь, что я…
— Подожди, — вдруг перебил он, весело хмыкая, — о каких похождениях? Хотелось бы отсюда поподробнее.
Он выглядел таким удивленным, что я смутилась. Что я знала о его изменах кроме обрывков чужих разговоров? И разве упоминалось в них хоть раз имя Стива? Новый пазл встал на свое место, и пока я потрясенно вспоминала каждый раз, когда думала, что он изменяет, Стивен увлеченно занялся своим салатом. Со всех презентаций и совместных вечеров я уходила первой, строя предположения по недомолвкам и многозначительным взглядам. Но отчего мне всегда казалось, что они предназначены мне?! Видно, не зря говорят, что при желании можно из любой мухи раздуть слона, дело только в воображении. Яростно вонзив вилку в салат, я мрачно захрустела рукколой, чувствуя себя полной идиоткой.