Высшая лига убийц
Шрифт:
Торпеды пиратов продолжали полет. С секунды на секунду пересекут рубеж X. Блэйз почти не тревожился: снаряды даже не придется устранять, помощница просто переключит на себя управление... Если бы не это самое «ПОЧТИ», скребущееся на периферии сознания. Не самое лучшее чувство.
И точно: торпеды преодолели барьер, но ничего в их поведении не изменилось.
Кэтрин немедленно открыла огонь.
— Не удается перехватить контроль, — сообщила она. — Они отключили системы дальней связи. Теперь торпеды управляются исключительно заданной
«Да, неутешительные новости», — подумал Громобой, но ничего не сказал, наблюдая за тем, как снаряды закладывают лихие виражи, уходя от жиденьких потоков плазмы. Огневой мощи танкера не хватало, чтобы подавить угрозу в зародыше. Одна из торпед, наконец, растаяла в огненном мареве, тогда как вторая приближалась с устрашающей скоростью... Целью ее по-прежнему являлась верхняя палуба. Троуп ненавидел свою беспомощность. Все, что он мог, это ждать и надеяться. Определенно не его стихия.
ИскИн задействовала торпедный аппарат, отправив в полет снаряд-перехватчик. Она не мешкала, отнюдь. Если Кэт делала что-либо сейчас, а не ранее, у нее имелись для этого веские причины. Однако не успел снаряд развить необходимую скорость, как был уничтожен. Эсминец выпустил несколько лучей, протянувшихся к торпеде, будто неумолимые щупальца.
Дальнобойщики, судя по всему, с трудом позволили себе отражающий слой на самом тягаче, о специальном же покрытии для ТОРПЕД и не помышляли. От перехватчика осталось лишь облачко металлической пыли. А вместе с ним улетучилась и надежда на своевременное устранение угрозы.
Волынщик и Блэйз переглянулись. Бежать куда-либо было слишком поздно. Мужчины поняли друг друга без слов. Если это конец, его нужно встретить достойно. Но ни один в то же время не мог поверить, что это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО конец. Нет, НЕ ТАК. Не проносилась перед глазами вся жизнь, не снисходило откровение свыше (эдакая энциклопедия из серии «Ответы на вопросы, которые изводили вас на протяжении многих лет и которые вы опасались задать», высылаемая в тот самый момент, когда использовать ее уже несколько поздновато), не поднимались из глубины памяти, словно дирижабли, наполненные летучими продуктами гниения лица убитых.
Ничего этого не было. Стрелок не испытывал ни разочарования, ни стыда в отношении помощницы.
Напротив, он чувствовал гордость. Ведь она сделала все, что от нее зависело, выжала из старого грузовоза сто десять процентов. Никто не сделал бы больше. Поэтому Громобою показалось чрезвычайно странным раздавшееся из динамиков едва слышное «прости».
Прощать... нечего. Прощаться... РАНО.
Дисплеи охотно демонстрировали полет огненной стрелы. Она приближалась под таким углом, что плазменные пушки, оставшиеся под широким брюхом танкера, были вынуждены угрюмо затихнуть. Счет шел на секунды.
Уж о чем Троуп никогда не мечтал, так это о тех мудреных приспособлениях, которые использовал Флот. Они разрушали торпеды физически (излучатели, пушки, ракеты), выводили из строя тонкую электронику (различные источники помех: электромагниты, направленная радиация, радиопередатчики), элементарно сбивали с толку (тепловые «обманки», намагниченный лом, зонды, ложные цели). Все это оставалось столь недостижимым, что с аналогичным успехом могло бы размещаться в соседней галактике.
Впрочем...
Предчувствие
Как бывает изначально заложен в чьих-то мозгах. Такие существа бегают с бандажами, начиненными тротилом и гвоздями, а в нужный момент кричат что-то воодушевленно-патриотическое. Единственное, о чем успевают подумать перед смертью окружающее, это: «А МЫ-то здесь при чем?!».
— Они уничтожили ее еще ДО ТОГО, как отправили в полет, — объяснила Кэт (обоснованно считая себя умнее остальных). — Тем самым дали понять, что, как бы мы ни дергались, нас все равно достанут. И они правы.
Передатчик помалкивал. Вероятно, корсары давали время обмозговать ситуацию.
— Есть другие варианты? — резко спросил Том.
— Всегда. Попытаться прыгнуть в субпространство... но это будет самым нелепым, что мы можем предпринять. Нас догонят или возьмут при разгоне.
— САМЫМ нелепым?.. — уточнил Макбраун. — Что можно предпринять еще?
— То, что вы планировали с самого начала, — корректно ответила ИскИн.
— Ну что, сухопутные крысы, надумали сдаваться? — просипел флибустьер, почти ювелирно выдержав время. — Если нет, мы могли бы продолжить...
Он красноречиво умолк.
— Ладно, негодяй, — едва сдерживая гнев, сказал Волынщик, — мы готовы.
— Сразу бы так. Не пришлось бы перевести на вас столько торпед... — Дисплеи показали, как у эсминца вырос фотонный хвост, и судно начало продвигаться вперед. Вооружение по-прежнему находилось в полной готовности. — Да, вот еще что... По поводу пассажира... Не уверен, что мне по нраву встреча с охотником. Избавьтесь от него. Скажем, вышвырните в Космос.
Дальнобойщик покосился на Блэйза. Тот напрягся и даже обернулся, чтобы проверить местонахождение Вулфа. Даже с учетом ограниченного пространства рубки любое нападение обернулось бы верным самоубийством.
Пистолеты спали в кобурах.
Однако, даже если бы Громобой оставил их в каюте, навряд ли Том рискнул бы выполнить требование. Он был не таким человеком. Стрелок чуял негодяев за десять миль, но на «Тысячелетнем кондоре» пованивало лишь из передатчика.
— Нет никаких пассажиров, — наконец ответил Макбраун. — Мы пошутили.
— А мне плевать! Даже если это шутка, она нам не понравилась. И за нее придется заплатить. Вышвыривайте шутника в Открытый Космос, говорю!
Волынщик вновь помолчал. Не секрет, что из всех присутствующих он наиболее годился на роль «шутника, выброшенного в Космос». Метаморф и Троуп могли за себя постоять (в последнем случае с перевесом один к двум), а Кэтрин выбросить за борт не удастся по очевидным причинам.