Высшая магия 2
Шрифт:
— Ты не ешь мясо, никогда, — поняла Кей. А Майкл ел… и не только мясо. — Но волки ведь едят, — возразила она, скорее, пытаясь в очередной раз оправдать в собственных глазах пожирателя.
— А масса других животных — нет.
Ужин прошел почти в молчании, что было несвойственно для них обоих. Кей планомерно "убивала" сыр и маслины, думая о том, как хорошо, что они не превращались в овощи, семена или ягоды, иначе светила бы им всем тогда голодная смерть.
Уже перед самым сном, закутываясь в теплую воздушную подушку, Кей не выдержала и заговорила вновь:
— Доу, а можно спасти пожирателя? Избавить его
— Можно, — отозвался демон.
И Кей едва не соскочила со своей импровизированной кровати, глядя на него с надеждой.
— Ему нужно перестать убивать.
— Но он же погибнет! — недоверие и обида смешались в голосе Кей.
— А ты не задумывалась, что он уже давно мертв, и крадет чужие жизни для того, чтобы продлить свое ничтожное существование?
— Нет, должен быть другой способ, — покачала головой Кей, не желая слышать Доу.
— А ты знаешь, как он стал пожирателем?
— Это может помочь? — встрепенулась Кей.
— Ты знаешь, как он стал пожирателем? — мрачно повторил свой вопрос Доу, и Кей, наконец, поняла, что он не собирается никого спасать.
— Нет, — качнула она головой.
— Ты, наверное, воображаешь себе, что он пошел на это ради любви, или семьи, или спасения чьей-то жизни.
Кей молчала, ожидая услышать что-то нехорошее, и Доу ее не разочаровал:
— Он был талантливым магом, но ему всегда было недостаточно силы, которой он обладал. Майкл хотел больше — и нашел способ получить то, чего так желал.
Кей вздрогнула. Доу прекрасно понимал, о ком она говорит. Он знал о Майкле, всю его историю, куда больше, чем она сама.
— Теперь же он всего лишь расплачивается за свой выбор и продолжает его делать каждый раз снова и снова.
— Если ты взглянешь на его истинную суть, — продолжил Доу, и Кей захотелось заткнуть уши или оказаться в каком угодно другом месте, но она знала, что демон говорит ей правду, — ты не увидишь там практически ничего от Майкла, одни лишь обрывки чужих краденых жизней, заключенные в черную оболочку воли мага. Если перестать ее наполнять, она лопнет, как мыльный пузырь.
— Но он… — попыталась возразить Кей. Но он… что? Любит ее? Как нечто несуществующее и противоестественное может любить? Или ее любят все эти погибшие маги? От такого предположения становилось только хуже.
И теперь совершенно бессмысленно звучал вопрос о его спасении. Спасении кого? Все, чем можно было помочь пожирателю, а вернее, миру — это прекратить его существование.
— Теперь понимаешь? — голос Доу стал сочувствующе мягким.
— Но я… — судорожно вздохнула Кей, и не смогла сдержать слез, покатившихся градом по щекам. Она хотела сказать, что не может потерять его. Ведь несмотря ни на что, ни на какую суть или истинную природу, о котрой говорил Доу, для нее это был всего лишь Майкл, тот самый Майкл, который не раз спасал ее и был ее наставником. Майкл, который готов был пожертвовать своей вечной жизнью и силой пожирателя ради нее. Так разве мог он быть чудовищем без единого шанса? Да, он творил ужасные вещи, стал тем, кем он стал, из-за дурацкой гордости или жадности, но сейчас он был чем-то другим, и этого нынешнего Майкла она не могла потерять. Не могла прийти к нему спустя столько времени и сказать, что нашла для него спасение, и спасение это — смерть.
— Ты сама должна освободиться,
Кей закрыла глаза, хотя ей совсем не хотелось спать. Девушке казалось, что если опустить веки, то и голос Доу станет глухим и далеким и перестанет так больно ранить сердце. Привязанности — если это вообще можно было выразить словами, она оказалась настолько сросшейся с Майклом, что не представляла себе мир без него, даже если он и болтался где-нибудь на другом его конце. У ее сумасшедшей вселенной, проявленной и непроявленной, должен был быть сладковато-горький привкус, иначе она не нужна была Кей вовсе.
Глава 15
На следующее утро Кей проснулась еще более онемевшей и застывшей, чем накануне. Она двигалась механически, ела, не ощущая вкуса и не осознавая, что кладет в рот, и почти не смотрела на Доу. Что-то внутри будто умерло, надорвалось и не желало сростаться вновь.
Ответ Доу и их вчерашний разговор не оставил Майклу никаких шансов, а ведь она так надеялась — как оказалось, больше, чем на что бы то ни было другое в своей жизни. Подсознательно Кей всегда верила, что Дао сумеет дать ей ответ, открыть путь для спасения пожирателя. Майкл станет свободен, и они заживут счастливой семейной жизнью…
Кей криво усмехнулась своим мыслям, отправляя очередную сливу в рот.
— Тебе еще не надоело заедать кофе сливами?
— Что? — Кей рассеянно посмотрела на демона.
— Так в этом заключалась цель твоей жизни? И плевать тебе на истинную суть всех вещей и великую пустоту? — в голосе Доу явно сквозило разочарование.
— Мне ни на что не плевать, может, в этом и беда, — отозвалась Кей. Она говорила правду: если бы ей только было плевать, возможно, жизнь ее была бы намного легче. Да и что теперь оставалось, кроме как постигнуть эту проклятую пустоту? Возможно, раствориться в ней навсегда — единственное решение для Кей. И тогда ей будет не страшен ни Родрик, ни Стив, ни армии белых и черных магов, ни любовь и тоска, что разъедают душу, ни собственное бессилие.
— Ты не видишь общей картины, — произнес Доу.
— Не вижу, пока, — согласилась Кей и с горечью взглянула ему в глаза, такие голубые и бесстрастные. Впервые она, пожалуй, осознала, насколько Доу ни к чему не привязан.
— Почему вы покинули наш мир? — неожиданно спросила она, и Доу пожал плечами:
— Нам стало тесно. Людей становилось все больше, нас могли обнаружить, вот и было принято решение вернуться домой и запечатать проход.
— Проход?
— Между нашими мирами.
— Но как же ты снова оказался здесь, если проход закрыт? — удивилась Кей. Доу все-таки сумел вывести ее из ступора своим невероятным рассказом, который он произносил таким будничным тоном, будто в этом не было ничего особенного.
— Из-за имени, я уже говорил тебе.
— То есть имя, магия позволяет протащить тебя сквозь стену?
— Да.
— Но как же ты теперь вернешься обратно? Тебя должен вызвать кто-то с той стороны?
Доу смотрел на нее пристально, словно взвешивая мысленно все "за" и "против", решая, стоит ли ей сказать. Затем вздохнул и поднялся с земли, отряхивая одежду. Видимо, она так и не вызвала в нем достаточного доверия.