Высшие. Сага о Лорэме
Шрифт:
– Нет, – прошептал он. – Прости, но нет.
Она отстранилась и обиженно на него посмотрела на него.
– Я совсем не нравлюсь тебе? – дрожащим голосом спросила она.
– Нет, что ты… Просто я… Я не могу, прости, это неправильно. Я не испытываю к тебе ничего, кроме желания, я не хочу тебя обижать, прости.
Уна робко смотрела на него.
– А к кому испытываешь?
– Ни к кому, Уна. Нет такой женщины, правда.
Она опустила голову, сдерживая слезы.
– Эми? Эта сука Эми, да?
– Нет, что ты! Я же видел-то ее несколько
Саймон был возмущен этим обвинением, он не понимал, почему все вокруг считали, что он должен быть влюблен в Эми. Он и не видел ее толком, а то, что видел, ему совсем не понравилось.
Уна отошла к стене, прислонилась к стене и заплакала. Саймон попытался подойти, но она убежала прочь. Он устало вздохнул.
«Да что ж это за напасть-то такая». Он открыл дверь и вошел к себе. Странно, раньше он был бы рад проявлению интереса к себе такой девушки, а сейчас он почему-то отказался от нее, и ему было только жаль ее. Он разделся и завалился в кровать. Он размышлял о том, каким он стал теперь холодным. Наверное, как бы страшно это ни звучало, были свои плюсы в том, что этой девушки больше нет. А вдруг он и вправду бы он влюбился в нее, как Фортис в Мирум? И с ума сходил бы так же, как он? Закрывался бы на месяцы, не желая никого видеть?.. «Нет, это ужасно, так зависеть от женщины, тем более от той, которая тебя ненавидит». Саймон закутался в одеяло и под треск камина уснул.
Утром он проснулся от шума за дверью. Там кто-то разговаривал на повышенных тонах, иногда пытаясь сдерживаться. Саймон встал, натянул халат, тихонько подошел к двери и прислушался. Судя по голосам, это были Карин и Уна, слов было не разобрать. Саймон осторожно взялся за ручку двери и резко открыл. Перед ним действительно стояли именно они, уставившиеся друг в друга пожирающим взглядом.
– Я не помешаю?
Они обе повернули голову на него и тут же осеклись.
– Саймон, закрой дверь, – прошипела Уна. – Мы сами разберемся!
Саймон глянул на Карин, казалось, она была вне себя и еле сдерживала эмоции.
– Нет, – ответил он. – Я думаю, мне хватит общества Карин, – он схватил ее за руку и, затащив внутрь, захлопнул за собой дверь.
Он сам не ожидал от себя такой реакции, да и Карин смотрела на него с явным удивлением. Саймон понимал, что надо рассказать о том, что произошло вчера между ним и Уной, и что сейчас им лучше быть подальше друг от друга.
– Уна мне вчера призналась… – начал он и запнулся.
– В том, что любит тебя? – спросила Карин.
Саймон поднял на нее глаза и тут же опустил.
– Да, но я этого не ожидал. Мне этого не нужно от нее, мне очень жаль.
– Да, мы как раз это обсуждали. Ничего страшного, Саймон. Ведь Мельсида давно и безответно любит Фортиса, а Уна ее воплощение, все закономерно.
– Мне правда искренне жаль, но я не могу дать ей ничего.
– Как и Фортис, Саймон, – Карин говорила безучастным холодным голосом. Казалось, ей было все равно.
– Так что же делать? Нельзя же просто забыть об этом? – спросил он.
– Забудешь,
Он помылся и оделся, все время думая о высших. «Почему они тогда так любят свои человеческие воплощения? Как просыпается эта любовь?»
Он вышел из ванной, Карин все еще была в комнате. Она сидела в кресле перед камином, на столике возле нее стоял кубок. Саймон понял, что в нем, ему стало противно, но сопротивляться желанию выпить его он не мог. Стараясь сохранять спокойствие, он сел в соседнее кресло и взял его в руки. Карин с интересом наблюдала за ним. Он осушил его в несколько глотков, ему казалось, что он никогда не пил ничего вкуснее, но осознание того факта, что он пьет кровь, опустошало его.
– Это ужасно, – наконец произнес он. – Я чувствую себя монстром
– Нет, Саймон, ты сейчас прекрасен, как никогда. А если так рассуждать, то все высшие – монстры.
– Но меня убивает это. И еще то, что я чувствую среди вас себя чужим, – он замолчал.
– Ну, Саймон, это теперь твоя жизнь. Кстати, это не значит, что ты не можешь иметь отношений с земными женщинами. Просто никогда не полюбишь никого из них, – ответила Карин, уставившись в камин.
– Я никогда никем не воспользуюсь просто так, если ты об этом, – Саймон тоже смотрел на огонь. Он чувствовал себя так, как будто ему отрезали право любить.
– Ну и дурак, – ответила Карин. – Ты теперь самый желанный мужчина. Никто не привлекает так человеческие воплощения, как полукровка. Вам даровано уникальное обаяние высших при всех человеческих качествах. Так что советую воспользоваться, тем более что других полукровок в ближайшее время не предвидится, – она так уверенно это высказала, что Саймону стало не по себе.
Он встал и молча вышел, ему не хотелось продолжать этот разговор, хотелось просто наконец заняться работой, уставать и забыть про эти новые особенности его жизни. Он дошел до комнаты Мельсиды и постучал. Она открыла и улыбнулась ему.
– Да, заходи, я сейчас, – она встала напротив зеркала вдали комнаты и стала поправлять прическу, практически не касаясь ее: волосы сами приглаживались. Саймон отвернулся. Мысли о том, что сказала Карин, никак не покидали его.
– Тебя что-то беспокоит? – спросила Мельсида.
– Да, я только что узнал, что не смогу больше никогда полюбить земную женщину, только быть с ними, но не более, – он решил ответить честно, как есть.
– А, да, но разве вас, мужчин, такие мелочи смущают, Саймон? Мне казалось, это не так важно для вас.