Выстоять. Буря над Тереком
Шрифт:
— А ты?
— А я наехал на них, как бульдозер. Под конец так разошелся, чуть сам не поверил, что вас никогда в жизни не видал. Да еще и про оскорбление чести наплел, про нарушение традиций гостеприимства, про то, что они в наших краях все же гости, а уже начинают хозяевам указывать, как жить и что делать. Там, кроме мамелюков, еще и Непримиримые были, так те уже косо на турок поглядывать стали. Нехорошо так поглядывать. Старший их, Али-аскер, как понял, чем дело кончиться может, аж с лица взбледнул. Извинялся долго и красиво, потом уехал дальше терских диверсантов искать. Но, думаю, подозрения у него все равно остались. Так что еще несколько дней сидеть вам у меня тихо, как мышам, и не отсвечивать. А потом я вас с торговым караваном в Дагестан вывезу, есть у меня один фокус в запасе…
Ну, блин, старый друг! Ну, Ильяс-хаджи! Не ожидал я от тебя такой подставы! Отличный фокус, нечего сказать… Хорошо сейчас Руслану: лежит себе в тайнике, среди ящиков с товаром в кузове грузовичка
Одет я в такой же серый комбинезон, черную разгрузку и вязаную шапочку-маску, что и остальные охранники Ильясова каравана. На коленях вместо привычного «калаша» — в меру покоцанная, что называется, видавшая виды немецкая штурмовая винтовка G-36, та, которая С, в смысле, совсем короткая. Так что вроде как все нормально, внешне я ничем от всех остальных не отличаюсь, но, врать не буду, все равно как-то не по себе. Вот попадется блокпост с каким-нибудь параноидально-бдительным или слишком ретивым служакой, потребует он маску снять, и все — хана всей конспирации. С чеченцем меня разве что слепой спутает. Правда, Ильяс перед выездом заверил, что все желающие сунуть нос в перевозимые им товары или докопаться до его парней в здешних краях давно уже повывелись, но сейчас ситуация особенная. Все ж-таки не каждый день тут штабы гарнизонов вырезают, пленников освобождают да полковников воруют. Так что турецкие вояки могут и бдительность проявить. С другой стороны, если Ильяс решил все устроить именно так, значит, в правильности своих действий уверен. Это мне, как тому хрестоматийному пролетарию, кроме своих цепей (ну, и жизни), терять нечего. А на нем ответственность за целый тейп, пусть и небольшой. Ладно, бог не выдаст, свинья не съест!
Пока я кручу все эти соображения в голове, колонна наша, гремя на ухабах железом и цокая копытами по камням, неспешно ползет по прижавшейся к стене широкого заснеженного ущелья дороге. Хотя колонна — это слишком громко сказано: три автомобиля в окружении примерно взвода всадников. Все наши грузовики — два бортовых и одна «керосинка» — уже и сами, наверное, давно забыли, на каком заводе их когда-то произвели. А я еще в свое время принадлежавшие болгарским оружейникам «КамАЗы» в реквизит для «Безумного Макса» сватал. Нет, оказывается, те выглядели еще вполне прилично, в отличие от этих монстров чеченского народного автопрома. Думаю, «керосинка» в прошлой жизни была каким-нибудь «ЗИЛом»-молоковозом, а вот о происхождении «хозяек» я даже гадать не возьмусь. Больше всего они напоминали очень большие пустынные багги, с более-менее закрытыми кабинами и вместительными кузовами, на дуги которых были натянуты выцветшие от времени и во многих местах заплатанные брезентовые тенты. Но, при всей своей внешней уродливости и несуразности, были они, похоже, в отличном состоянии. По крайней мере, двигатели работали куда ровнее, чем у грузовика мамелюков, на котором меня в эти горы завезли. Да и едет довольно шустро, чувствуется, что могла бы и раза в два, а то и в три быстрее, вот только тогда верховое сопровождение отстало бы, да и груз на рытвинах горной дороги растерять не долго. Хотя были и недостатки: через разнокалиберные щели и дыры, коих в кабине было очень много, сквозило немилосердно. Несмотря на теплое шерстяное белье и свитер, поддетые под комбез, я уже начал понемногу подмерзать.
Ну, да ничего, не так уж далеко тут ехать: по Кирийскому мосту, тому самому, на котором много лет назад наш блокпост стоял, через Шаро-Аргун перебраться, потом проехать развалины сел Кири и Кенхи, и — все, граница Дагестана. Там, правда, по словам Ильяса, тоже первые полтора десятка километров только глухие горы, зато потом — форт, вроде как в Аргуне. В нем — гарнизон. А в гарнизоне по-любому связь. Большего мне и не нужно. Свяжусь напрямую с Исмагиловым, пусть нас отсюда вытаскивает, если ему цельный турецкий полковник в комплекте с какими-то документами, картами и даже ноутбуком нужен, конечно. Кстати, вот ноут, после того как «особисты» с него все им нужное скачают, надо будет попытаться себе зажилить. Конечно, Олег и его коллеги могут и не согласиться с такой постановкой вопроса, но уж тут я в своем праве. Трофей? Трофей! Опять же, «Falcon» с негра-морпеха снятый, мы с Толей им без разговоров отдали. Так что шансы есть.
Забавно, блокпост на Кирийском мосту, можно сказать, и не изменился с 2008 года: все те же четыре будки из дикого камня и шлагбаум. Разве что Непримиримые невысокую, примерно мне по грудь, стену с бойницами из камней вокруг него построили да какое-то подобие ДОТа из крупных валунов сложили. Зато служба тут налажена куда лучше,
Так и получилось. Минут через пять отважный офицер армии Великого Турана потребовал у одного из стоящих за стеной бойцов принести радиостанцию (слово «раций» я расслышал вполне отчетливо), с кем-то связался и что-то долго втолковывал в микрофон, прижимая один из наушников к уху рукою. Видимо, ответ его не удовлетворил, потому что, закончив разговор, он со злостью швырнул рацию в руки принесшего ее боевика, от неожиданности чуть не уронившего дорогостоящую аппаратуру на землю и, скривив лицо, молча дал отмашку Ильясу, мол, проезжайте. Эли презрительно сплюнул себе под ноги, вежливо попрощался с обоими Непримиримыми и забрался назад в кабину. Фу, блин, кажется все нормально!
На территорию дагестанского пограничной крепости нашу колонну, разумеется, никто не пустил. Торговля происходила на небольшой площадке рядом с дорогой, метрах в пятистах от ее ворот. Похоже, в прежние времена тут была автозаправочная станция, о которой теперь напоминают только торчащие из-под снега ржавые металлические люки подземного топливного резервуара да обвалившийся невысокий кирпичный цоколь будки. Когда мы поставили свои машины в рядок с одного края площадки, а наша охрана спешилась, из ворот выехали две армейские «шишиги» и бензовоз «Урал». Из кузова одного из «шестьдесят шестых» повыскакивал десяток пограничников. Вот и вся охрана. Хотя, а зачем она? Площадочка эта со стен крепости простреливается вдоль и поперек, и ничего, хоть отдаленно напоминающего укрытие, в радиусе пары сотен метров вокруг нас не наблюдается. Так что подвоха местные не опасаются.
А вот Ильяс, старый горный лис, точно что-то (а может, и кого-то) тайком возит, причем не первый раз. Уж больно у него все отлажено: перебросился парой слов со старшим из числа пограничников, одними глазами показал ему на меня, а потом дал команду на разгрузку. Бензин из одной машины в другую начали перекачивать мотопомпой, а вот ящики и тюки из наших грузовиков в ГАЗоны пришлось Ильясовым парням и погранцам, закинув автоматы за спину, совместно перетаскивать вручную. Я, как и было обговорено заранее, перенес пару ящиков, а потом забрался в самую глубину кузова грузовика, в котором проехал всю дорогу, и, достав из-под ящиков большой мешок, начал переодеваться в лежащие в нем «горку» и полковничий разгрузочный жилет. Серый комбинезон, маску, черную разгрузку и штурмовую винтовку убираю на освободившееся место и оставляю в кузове, закидываю за спину свой «калаш» и, взяв в руки большой тюк, неторопливо выбираюсь наружу. Что интересно, продолжавшие все это время заниматься разгрузочно-погрузочными работами пограничники и бойцы Ильясова тейпа не обратили на мои манипуляции ни малейшего внимания. Значит, видели такое уже не один раз. Ох, не прост мой друг!
Перегрузив все ящики, мешки и тюки в «шишиги», пограничники, помогая друг другу, забираются в кузов. Ухватываюсь за протянутую мне руку и одним плавным движением забрасываю себя под тяжелый прорезиненный тент. И обнаруживаю, что мне в лицо смотрят сразу три автоматных ствола. Чья-то рука уже отстегивает от моего автомата магазин, другая — вытягивает из набедренной кобуры «Кольт».
— Слышь, гость, ты это, главное, лапы от пушки подальше держи и не дергайся, и все будет хорошо, — басит невысокий крепыш с сержантскими погонами на плечах. — Кто ты такой, мы не знаем и знать не хотим. Но дурить не советую. Довезем тебя до командира, вот с ним все вопросы и порешаете. А у нас задача простая — тебя и два ящика в штаб дотащить.