Выстрел из вечности

Шилов Павел

В кабине, прямо на сидении, лежало несколько капроновых чулок, наполненных луком. Шофер быстро стал их убирать и, как бы извиняясь, сказал:

– Из деревни в город везу. Старуха мать снабжает. В капроне, едрит твою корень, очень уж ловко.

Мы вернулись в автобус, забрали вещи и поехали.

Шофер, вглядываясь вдаль, спросил:

– Что случилось?

– Кардан полетел, – ответил я за двоих, – нужно бы в автоколонну сходить, узнать, что это за парень так безалаберно относится к своим обязанностям, ведь везёт не дрова, а людей.

Шофера

за рулём передёрнуло, он с грустью и, как мне показалось с обидой, сказал:

– Стыдно, конечно. С нашего предприятия автобус. Куда смотрел шофер, механик? Я понимаю коробка передач, задний мост – всё внутри, а тут кардан. Где же у этих товарищей совесть, ведь людей везут. Ну, никакой ответственности, просто диву даёшься. Ну, как так можно работать? Я так это дело не оставлю. На партийном собрании выступлю о низкой производственной дисциплине. Они, голубчики, получат сполна за своё ротозейство. Вы уж не волнуйтесь, разберёмся.

Шофер нахмурился, сдвинул к переносице густые, чёрные брови. Он весь ушёл в себя. Двигатель выл, шуршали о дорогу шины, мелькали перелески, отдельные деревья, поля. Моего попутчика не было слышно. Он сидел и дремал, уткнувшись в моё плечо.

– Вы не охотник? – спросил я шофера.

– Не охотник и не рыбак пьяница я, – ответил шофер.

– Не верю, не похоже.

– Пьяный за рулём – преступник, – сразу перешёл в карьер шофер. – Таких к машине подпускать нельзя.

– А ведь пьют.

– Конечно, пьют. Разве мало таких. Я однажды сказал жене, что проштрафился и лишили меня прав за то, что я немного выпил. Так что было – целая лекция. – «Батько, – говорит жена, – у тебя два сына шофера. Какой пример ты даёшь для детей?» – А я ей говорю – неужели за тридцать пять лет работы шофером ни разу не проштрафился. Такого не бывает. Сын Колька на это ответил: «Мама, – говорит он, – неужели ты не видишь, что он тебя разыгрывает».

Старик у меня на плече закряхтел, но смолчал. «Не спит», – подумал я про своего попутчика и посмотрел ему в лицо. Он смачно всхрапнул, потянулся.

– Да, вот какая причуда у наших водителей автобусов появилась, деньги у людей берут, а билеты не отрывают. Или водитель оторвёт целую ленту, передадут, а кто-нибудь повесит её на трубу, за которую обычно в салоне держаться. Шоферу, знамо дело, хорошо. Он эти билеты использует в другой раз. Народ-то у нас, какой!.. Сами развращают, потом начинают плакать, мол, почему количество автобусов «режут» для того или иного маршрута. А как не резать, если план постоянно горит. Автоколонне не выгодно гонять автобус за «так». Я своего Кольку предупреждаю, дескать, не делай этого, до хорошего не доведёт. У автовокзала всё вроде бы нормально, а как отъедут – своя рука владыка, будто автобус личный, а не государственный. Сколько мы теряем в денежном охвате, но если учесть нравственный урон. Он будет просто колоссальным. С чем его сравнить, я даже и не знаю. Не знаю, как ваша фамилия, молодой человек, но по всему можно понять – вы дока рабочий. Ну, как вот это понять?

– Трудно

судить об этом, но одно ясно, сейчас каждый не хочет отстать друг от друга. Если у соседа машина, разобьюсь, посажу семью на колун, а её милую куплю, – ответил я.

– У одного дармовые деньги, а у другого потом заработанные.

Я промолчал. Машина въехала на асфальт и, разбрызгивая воду, через несколько минут нырнула в город. Шофер остановился:

– Вот остановка городского автобуса, мне же нужно налево.

Я вытащил из кармана мятый трёшник и подал шоферу.

– Вы что? – возмутился он. – Не беру.

Я поблагодарил шофера и вышел из кабины. На обочине меня поджидал старик. Он хитренько улыбался и тёр нос.

– То, что случилось с автобусом, это дело я так не оставлю, – крикнул водитель, закрыл дверцу, газанул облаком дыма и рванулся прочь.

– Каков молодец, а! – воскликнул я радостно. – И деньги не берёт. Не разменялся на грошевые подачки, до конца остался человеком, да ещё и лекцию прочитал.

– Мишка то Сычов? – улыбнулся старик. – И ты бы заметельшил, припугни тебя так.

– А кто сказал, что пойдёшь на водителя автобуса жаловаться.

– Причём тут автобус, – не понимал я.

– Да этот же водитель автобуса, его сынок Колька, младшенький. А билеты он нам дал, нет.

Тут я понял хорошо продуманную тактику шофера Сычова, и то же время недоумённо посмотрел на старика.

– Ты удивлён, откуда, мол, я знаю шофера Сычова? И я бы на твоём месте сделал тоже самое. И на фронте он не был, просто разыграл с нами фарс. Мишка это умеет. Мать у него во время войны была врачом. Услышала шум в сердце, потом нашла ещё какой-то брачок. Всего-то уж я и не помню. Давно было. Так он и не попал на фронт.

– Ну, змей! А на словах – какой деловой. Не подумаешь. Не один пуд соли нужно съесть, чтобы понять человека.

– Да, – нахмурился старик, – бывает. Человек – не безгрешен. А тебя как зовут?

Я ответил.

– Меня Иван Петрович, по фамилии Журавлёв.

– Иван Петрович, может быть, вы тоже дважды ранены, горели в танке, – съязвил я.

Чего меня за язык так дёрнуло, не знаю, только старик вдруг встрепенулся и долго смотрел на меня. Уж не шучу ли я над ним.

– Молодой человек, а оказывается вы ещё и прорицатель, – улыбнулся он, – всё верно сказали, но я ещё добавлю, что раненым попал в плен, бежал из концлагеря, снова служил в армии, дослужился до подполковника и вышел на пенсию. Вы довольны?

Я хотел было извиниться за свою дерзость, но понял, что извиняться сейчас ни к чему, рассмеялся.

– Эх, Славка, Славка – шут ты гороховый, – стукнул мне по плечу Иван Петрович. – Повстречал ты на моём пути. И рассердиться на тебя невозможно. Кто хоть ты такой? Откуда?

Я тоже назвался, сказал, где работаю, живу. Он долго смотрел мне в глаза, а потом предложил:

– А пойдём к моей марухе, посидим. Время ещё терпит, звёзды на небе не вышли. Так- то её зовут Зина, а полное имя Зинаида Васильевна.