Выстрел из вечности
Шрифт:
– Это тебе так не пройдёт, друг мой. Я Гришка Белкин и уважать себя заставлю всех. Ты узнаешь, кто из нас – чувырло.
Он скрипел зубами, старался подняться с земли. Боль пронизывала всё его тело. Тут до него донесся крик матери, которая искала его вот уже не один час.
В армию же их взяли вместе. И попали они как на грех в одну роту десантников. В одном из боёв в горах, когда им не пришла во время помощь полка, Максим Рубашкин был контужен, а Гришка Белкин поднял руки и сдался. Он ухватил своего врага за волосы и заглянул ему в глаза, дескать, ты теперь мой раб и никуда уже от меня не отвертишься. Он резко ударил по лицу Рубашкина и прошипел зло:
– Гадёныш,
Он ещё долго бы изгалялся над Рубашкиным, если бы не ударил его один из бандитов. Белкин пал на колени и закричал:
– С нами Аллах.
Бандиты выпучили глаза. Руководитель группы схватил его за шиворот и прошипел:
– Ты что, мусульманин?
– Пока нет, – прошепелявил Белкин, – но думаю вступить в ряды защитников ислама и сражаться на вашей стороне, где существует правда и справедливость.
– Шкуру спасаешь иуда, – прошепелявил один из бандитов с чёрной бородой и орлиным носом. – Вижу, ты – хороший гад. А это кто такой? Ты бьёшь его как своего личного врага.
– А он и есть мой враг. Девушку у меня отбил. Мы с ним из одной деревни. Это Максим Рубашкин – моя боль и унижение. Он меня в деревне так ударил, что я до сих пор не могу прийти в себя.
– Забудь её, она не твоя, если не прикипела к тебе душой и телом. Мы тебе прекрасную дадим девушку – горянку, если ты примешь душой и сердцем нашу веру и будешь хорошим воином ислама, отныне жизнь твоя принадлежит нам. А этот, – он показал на Рубашкина пистолетом, – будет твоим рабом во веки веков. Мы здесь хозяева и боги, что хотим, то и делаем.
Белкин от радости пустился в пляс. Он наносил удары руками и ногами по своему обидчику и был горд этому. Сердце его, прямо сказать, прыгало от радости и счастья. Гришка уверовал себя в том, что никто его уже здесь не достанет. Он принял для себя самое верное решение, может быть, раз в жизни, когда ему так повезло.
От боли и обиды Максим Рубашкин скрипел зубами, но сделать ничего не смог. Перед его глазами стояла мать со скорбным лицом и Галинка, которую он обожал пуще всего на свете. Он слышал слова матери:
– Максимушка, крепись мой дорогой и любимый сынок. Это не вечно. Скоро твой враг будет повержен. Терпи. Бог терпел и нам велел.
А его невеста стояла вся в слезах. Он слышал, как она шептала ему слова любви и верности. Ему нужна была сейчас поддержка, как никогда. И он её ощущал. Белкин же, войдя в раж, пытался отбить у Максима мужское достоинство, но Рубашкину, несмотря ни на что, каким-то путём удавалось сохранить его. Бандиту с чёрной бородой надоело смотреть, как избивают беззащитного парня. Он подошёл и резко ударил Белкина между глаз со словами: пора и честь знать – ублюдок. Мы ещё не знаем кто ты и можно ли на тебя положиться, а пока надо вселить в тебя страх перед нами, иначе нельзя. Ты может задумал против нас нехорошее, тогда берегись. Белкин завыл, и было в этом вое столько боли и обид на жизнь, что уже бывалые и отъявленные бандиты прослезились. А он понял это и давил на нервы.
– Вот тебе нож, иди и отрезай раненым головы. Этим ты заслужишь милость Аллаха, – сказал тот, что с бородой и орлиным носом.
Гришка весь побледнел, но всё же взял нож. Руки его дрожали. И весь он был вне себя. Максим поднял голову и прошепелявил разбитым ртом:
– Иуда, тебя ждёт петля. А моя деревня ублюдок, тебя и весь твой род проклянет. Будь в этом уверен.
Белкин встрепенулся, глаза его блеснули огнём ярости. Сверкнул магически нож, и в несколько секунд он уже был около головы Рубашкина.
– Аллах против его смерти, – сказал тот бородатый, – успокойся, верни мне нож. А сейчас вы должны принять божественный дар – это ваше спасение от всех недугов.
Он вынул наркотики и стал одарять всех, кто желал кольнуться. Сам же их не употреблял. Белкин было воспротивился, но ему силой ввели дозу. Голова Гришки полетела. Он почувствовал, что он уже на небесах. А его враг Максим Рубашкин барахтается в грязной луже вместе с поросятами. Гришка с небес кричит ему, мол, ты смотри, где ты и где я. Потому что я велик. Я заслужил такой почести. Я не Гришка, а Григорий Белкин, прошу любить и жаловать. Гришка долго смотрел на своего врага, призывая таинственные силы, которые должны были его опрокинуть, но не тут-то было. Максим как лежал весь в крови, так и лежал. Вскоре все собрались, и гуськом один за одним, стали уходить вверх по горам, туда, где жили их семьи. По прибытию в небольшое селение Гришку определили в небольшой домик на краю.
Бородатый сказал ему:
– Здесь будешь жить. Вот убежище для твоего врага. Держи его там до тех пор, пока он тебе не поклониться в ножки. Это твой страж деревенский, который будет следить за всеми твоими действиями. Убьёшь его, поплатишься головой.
Гришка не мог понять для чего эти причуды, но бородатый был твёрд в своём мнении. И ему волей неволей приходилось кормить и терпеть у себя в доме своего врага. Потом он понял, что ему не доверяют и ждут от него великого усердия. Он вспомнил своё детство, когда он голодный и холодный пытался достучаться до сердец своих сверстников, но не тут-то было. Девчонки и ребята ни как не принимали его в свой круг. Он пытался с ними ругаться, временами дрался, которые были слабее его, кидался камнями, но всё безрезультатно. И вот однажды ребята избили его. С тех пор он замкнулся в себе, и, как говорится, не подавал признаков жизни. Рос зачуханный и озлобленный на всех и вся, да к тому же ещё Галька Смородина надсмеялась над ним, а её жених Максим Рубашкин ударил его так, что боль не проходила до сих пор. Она, как злосчастный червь, источала его разум и сердце. Он не мог успокоиться, видя, что и в сырой яме Рубашкин живёт и не кашляет. Это-то и выводило Белкина из себя. Он бросал ему еду и вздыхал протяжно:
– И зачем я тебя только кормлю. Всё равно скоро издохнешь. Не поможет тебе и твой бородатый защитник. Я тебя изведу просто на нет. А Галька, я надеюсь, будет моей. Только я на ней никогда не женюсь, а растерзаю её как последнюю шлюху и выброшу на помойку, будь уверен.
– Гришка, скоро ты поплатишься за свои зверства, будь уверен. Бог-то он всё видит, – вздохнул Рубашкин. – В деревню ты, конечно, уже не приедешь, так и будешь жить в горах?
– А здесь что плохо? – ответил Белкин. – Мне нравится. Я на хорошем счету у руководства.
– Эх, Белкин, Белкин, видать тебя мало били в деревне, если ты таким стал.
Гришка заскрипел зубами:
– Сучий потрох, я тебя достану, что бы это для меня ни стоило.
– Тебя мой дорогой Гришаня повесют, если на моей голове хоть один волос упадёт. Ты слышал, что сказал тот с бородой. Я ему чем-то приглянулся, не то, что ты. Эх, Гришка, Гришка, плохи твои дела. Скоро вас того, всех прижмут к ногтю, куда теперь свои бразды кинешь, неужто в Турцию?
– Это уж не твоя боль мой раб. Я как-нибудь сам позабочусь о себе. Теперь в любую мусульманскую страну меня примут. Я защитник веры Аллаха.