Выстрел в будущее
Шрифт:
– Браааат…Браааат… – тихий, почти замогильный голос донёсся из комнаты в самом конце коридора, когда я уже проходил мимо неё.
Всего на секунду в голову пришла мысль, что обращаются ко мне, хотя кровных родственников в той больнице точно не находилось. Любопытство или какое-то другое опасное для жизни чувство взяло наконец-то верх, потому я решил заглянуть в палату с табличкой “Изолятор”.
– Браааат… Щёлкни выключателем… Пожалуйста… – узкая полоска света из коридора едва показала говорившего со мной – худющего и немощного старика, безуспешно пытающегося
Не сразу найдя, но увидев на стене искомый выключатель, я нажал на кнопку и галогеновые лампы на потолке с лёгким треском заработали.
– Ты что наделал, гандон??? Ослепить меня хочешь окончательно что ли? – иссохший живой скелет внезапно истошно завопил и показывал скрюченным пальцем на яркие огни, как будто они и впрямь испепеляли его дряхлое тело.
– Вы же сами попросили… – щёлкнув обратно на замшелую старую кнопку, я решил убраться оттуда подобру-поздорову.
– Пошёл ты… Ничего я не просил… – последние слова, которые донеслись из изолятора, перемежались с отборным матом и мощными проклятиями, направленными в мою сторону.
"Сколько раз сам себе уже говорил – не вмешиваться в каждую встречную навозную кучу", – мысленно я промотал прочие похожие ситуации из своей жизни и не вспомнил ни одной, в которой по итогу была бы заслуженная благодарность, а не разного рода последствия. Однако, с каждым новым днём весь негатив прошлого как будто стирался из памяти, не оставляя мне даже шанса на прохождение мимо очередных красиво раскиданных граблей.
– Здравствуйте… – не успев договорить, я привлёк внимание тучной медсестры, заполняющей какие-то бумаги за рабочим столом, стоящем прямо посреди довольно узкого прохода.
– Доброй ночи. Вы с чем к нам? Жопки и шейки сегодня уже были, – глаза её были по-вечернему уставшие, но всё равно светились крохотными огоньками молодости.
– Я с животом… Получается – животик, – ответил на её улыбку своей, пользуясь предложенной несерьёзной медицинской терминологией.
– Это хорошо, такие у нас надолго не задерживаются. Завтра доктор один раз чикнет где нужно, полежите потом недельку-другую, да и домой отправим, – девушка взяла мои документы и подробно заполнила личную медицинскую карту.
– Народу много в больнице смотрю. Всегда так? – тихим голосом пытаюсь завести разговор, нарушая абсолютную тишину больничного коридора.
– За год две такие волны бывает: на новогодние и майские праздники. Не могу точно сказать в чём конкретно причина, но постоянно такая история что у нас, что в городской травматологии.
– Интересное наблюдение… Хотя я ведь тоже не планировал эту операцию за три дня до главного праздника в году, – понимая, что больше спешить некуда, я расположился на стуле рядом.
– Правила у нас здесь простые: в восемь утра сдача анализов и прописанные уколы, в девять – лёгкий завтрак, в тринадцать часов тихий час, потом обед и в семь вечера подают ужин. Алкоголь не советую употреблять вовсе, никотин и прочий яд – на своё усмотрение.
– Я не курю. Точнее сказать, больше не курю, – буквально на секунду вспомнился сладкий
– Вот здесь подпишите три раза, в местах, где галочки стоят. Пойдём теперь за мной, палату вашу покажу, – медсестра сложила все документы в одну тонкую папочку и поманила за собой в конец коридора.
Схватив сумку с пожитками и едой, я направился вслед за ней по полуосвещённому узкому проходу между стоящими пустыми кроватями. Под ногами постоянно что-то мешалось и цеплялось, словно невидимые руки тянулись из-под них и хватались за обувь и штанины брюк.
– Во второй ляжете. Тут самые спокойные у нас находятся, хотя бы по ночам не кричат от болей, – наконец-то я разглядел на её халате закрепленный бейджик с именем "Маргарита".
– Спасибо вам, Рита. Тогда до завтра? – говорил я спокойно и максимально тихо, чтобы не побеспокоить будущих однопалатовцев.
– Завтра утром не моя смена. Вам желаю удачи на предстоящей операции. Помните главное – ничего нельзя есть и пить за восемь часов до неё. Даже простую воду и хлеб, даже если сильно захочется, – открыв дверь в больничные покои, девушка показала на пустую кушетку возле подоконника и покинула помещение.
Едва привыкнув к почти полной темноте, я понемногу начал различать силуэты кроватей и людей, лежащих на них. В углу большой комнаты горел включённый телевизор, хоть как-то подсвечивая мой путь начинающего пациента. Аккуратно проходя мимо кресла-каталки, я слегка задел сумкой стоящие сборные ходунки, предательски скрипнувшие от этого контакта. Мужчина, смотрящий какой-то ночной канал, встревоженно побурчал и перевернулся на другой бок.
Буквально наощупь добравшись до своего временного места обитания, я приземлился на высокую кушетку и поставил сумку под низ. Время на часах показывало слегка за полночь, а это значило, что пить и есть уже было нельзя. Подложив подушку под голову, я попытался очистить сознание от всех наскочивших мутных мыслей и просто уснуть.
После часа безуспешных попыток мне наконец-то это удалось сделать. Симфония звуков состояла из мерного подкапывания воды из умывального крана, мощного мужского храпа и главной скрипки больничного оркестра – несмазанной койки с беспокойным пациентом у экрана телевизора. Провалившись в забытье, как показалось, всего на пару секунд, я снова открываю глаза и смотрю на наручные часы.
"Четыре утра всего лишь…Как же хочется пить", – полусонные мысли сбиваются в кучу, а зрение показывает полутуманную картинку перед собой.
Вижу, что на кровати, стоящей немного спереди, сидит бородатый мужчина средних лет. В его очках на тонкой оправе отражаются блики от всё ещё работающего телевизора. Пациент слегка покачивается из стороны в сторону и периодически закрывает глаза. Завидев движение с моей стороны, чуть поворачивается и шёпотом говорит:
– Извините, если вас разбудил… Нога продолжает болеть, никак не могу уснуть уже третью ночь подряд, – с этими словами он разворачивается ко мне всем телом.