Выстрел в чепчик

Милевская Людмила Ивановна

Я сидела на лавочке перед приемным отделением и свирепела на всю катушку, столько времени теряю даром, а ведь дел невпроворот.

Евгений с видом человека, сумевшего исполнить свой долг, подошел ко мне и, удовлетворенно закуривая, сказал:

— Подождем немного, Витьку скоро на ноги поставят, обещали.

— Зачем ждать? — взвилась я. — Иди, собирай остальных. Мало, что ли, их по городу валяется, отравленных. Чем они хуже этого алкоголика?

Евгений и ухом не повел. Он всегда

умел гнуть свою линию, как бы я ни сердилась. Более того, он поддержал беседу в том русле, на которое я настроилась.

— Да-а, — клубясь дымом, произнес он, — что-то Витек пошел вразнос. Я его не узнаю. Врачам отдал, а сам смотрю — Витек это или не Витек.

— Не ты один так смотришь. Если ему на старости лет приспичило порезвиться, так не стоит и мешать.

Пускай резвится по полной программе.

— Соня, ты не права, — возразил Евгений, — когда я резвился, Витек меня не бросал, возился со мной как положено. Теперь пришла моя очередь. Пойду, узнаю, как он там.

Под этим благовидным предлогом Евгений избавился от моих упреков. Вскоре он вернулся с Пупсом.

У Пупса уже появилось выражение лица, но выглядел он все еще пришибленно.

— Виктор, ты ли это? — воскликнула я. — Просто тебя не узнаю.

— Сам себя не узнаю, — ответил Пупс и весь покрылся виной.

Евгений всячески ему сочувствовал (и жестами и взглядами) и тоже покрылся виной, видимо, от, того, что сам-то он вынужден пребывать в непростительной трезвости.

— Ну, и что прикажешь теперь с тобой делать? — подбочениваясь, спросила я у Пупса.

— Делайте со мной все, что хотите, только не отдавайте Розе, — взмолился Пупс.

— На растерзание, — от себя добавила я, понимая, что Пупс на такие рискованные пояснения не решится.

Я окинула его более пристальным взглядом и обнаружила, что вид у него чрезмерно отвратительный: плащ помят, шляпа…

— Что ты намерен делать? — строго спросила я уже Евгения.

У Розы, конечно, горе, но так интенсивно его с ней делить мне не хотелось.

— Отвезем Виктора к нам и приведем его в порядок, — ответил Евгений. — Не бросать же мужика в беде. Роза и в самом деле не правильно поймет, если он завалится в таком виде.

«Она правильно его поймет», — подумала я и спросила:

— Женя, а как ты собрался приводить его в порядок?

— Ну, причешем, умоем, ты погладишь его плащ, брюки надо тоже подгладить, — окидывая Пупса заботливым взглядом, принялся перечислять Евгений.

Я запротестовала:

— Плащ гладь сам, брюки тоже, и вообще, начал делать доброе дело, так делай его до конца.

Дома, пока Евгений на кухне чистил брюки и гладил плащ, я за чашечкой душистого травяного чая энергично читала Пупсу лекцию в гостиной.

— Устроился,

понимаешь ли, — гремела я, — а мы еще с Розой гадали, кто тебе в прошлый раз гладил плащ. Теперь такие вопросы отпали, во всяком случае, у Евгения. Да и у меня. Роза, наивная, думает, что у тебя завелась любовница, а ты безбожно эксплуатируешь друзей! Ну, признавайся, кто в прошлый раз гладил твой плащ? Даня? Тасик?

Пупс испуганно хлопал глазами и молчал."

— Ты даже любовницу не можешь завести, — с укором продолжила я, — вот до чего докатился.

— До чего? — жалобно выдавил из себя Пупс.

— До полной деградации. С кем ты пил? Признавайся!

Пупс глубоко задумался и признался:

— Не помню. Я опешила:

— Как, совсем ничего?

— Абсолютно.

— И как домой возвращался и Розу…

Я замялась, продолжив предложение жестами и взглядом. На лице Пупса появилась паника.

«Совсем память отшибло, — подумала я. — Бедная Роза, этого больше не повторится».

— Хорошо, — сказала я, — ты не помнишь, с кем пил, не помнишь, как оказался у Ларисы, но сегодняшнее-то утро ты помнишь?

Пупс задумался и ответил:

— Смутно.

— Ну хоть как проснулся и на работу пошел, помнишь?

— Смутно.

«Бедная Роза», — подумала я, желая любым способом заставить Пупса вспомнить хотя бы то, что произошло у него с Розой прямо в прихожей.

Однако на пути у таких понятных намерений выросли непреодолимые препятствия. Евгений с наглаженными брюками и плащом появился в дверях и возмущенно загремел:

— Что ты пристала к нему? Я для чего не повез его к Розе? Чтобы ты ему промывала мозги?

— Фу, какой ты грубый, — обиделась я и отправилась заниматься воспитанием сына.

Я нашла его в Красной комнате в обществе бабы Раи, которая была увлечена уборкой. Санька активно ей мешал.

— Как жа ж загулял мужичонка, — поделилась баба Рая со мной впечатлениями, определенно имея в виду Пупса. — Как жа ж он набрался жа ж, бог меня прости.

— Не говорите глупостей, баба Рая, его отравили, — из чистого противоречия вступилась за Пупса я.

Баба Рая, качая головой, мне возразила:

— Как жа ж, отравили, вас жа ж с Маруськой так через день травят. И когда уже у этого разгульного бегемота отпуск кончится? Как жа ж она уже мне надоела жа ж.

— А не поджарить ли нам сегодня на ужин блинчиков? — поспешно меняя тему, предложила я.

— Блинчиков! Блинчиков! — подхватил мою идею Санька. — С медом и вареньем!

Баба Рая, протиравшая пыль с Санькиного телевизора, так с тряпкой в руках и застыла.

— Это кто жа ж вам жарить-то будет? — вдохновляясь на лай, спросила она.